Киевский особый военный округ имел 2 армии с 2 механизированными корпусами в каждой и еще 2 армии имели по 1 механизированному корпусу - всего 6 механизированных корпусов. Всего в округе имелось 58 дивизий. Полоса государственной границы - около 750 км. Оперативная плотность войск - 13 км/дивизия, в т. ч. механизированных - 125 км/корпус.
Одесский военный округ имел 2 механизированных корпуса в составе 9-й армии. Всего в округе - 22 дивизии. Полоса государственной границы - около 550 км. Оперативная плотность войск - 24 км/дивизия, в т. ч. механизированных - 270 км/корпус.
Итого, в западных округах + Ленинградском округе имелось 15 механизированных корпусов и 1 отдельная танковая дивизия.
Мы видим, что в Прибалтийском, Западном, Киевском особом военных округах оперативная плотность войск была примерно одинаковой. В Одесском военном округе она в 2 с небольшим раза ниже, чем в этих трех округах, а в Ленинградском - в 5-6 раз. Насыщенность танками войск всех пяти округов была примерно одинаковой.
Такое распределение танков - по 15 корпусам и 1 отдельной дивизии в составе 12 разных армий - вполне отвечало оборонительной задаче - любая армия в ожидании неприятельского танкового удара должна иметь танки для контрудара, чтобы задержать противника и нанести ему потери, выигрывая время для организации обороны и подтягивания резервов. Это было нужно, чтобы отразить танковую атаку с любого направления. Пока эти корпуса будут драться, можно установить, где противник наносит главный удар, и перебросить на этот участок подкрепления.
В то же время для агрессии нужно было иметь не 15 мехкорпусов и 1 отдельную танковую дивизию в составе 12 разных армий, а 2-4 большие танковые армии, т.е. 2-3-4 больших танковых «кулака», а не 12-15 маленьких. В масштабах военного округа все танки должны были быть сведены в одну армию.
Есть и еще одна деталь, красноречиво указывающая на то, что группировка танков в Красной Армии летом 1941 г. не была наступательной. Речь идет о механизированном корпусе и отдельной танковой дивизии в Ленинградском военном округе - против Финляндии. Для агрессии это совершенно не нужно. В случае нападения на Германию ожидать контрдействий со стороны Финляндии не приходилось бы, следовательно, здесь достаточно было иметь относительно небольшое прикрытие, и совершенно бесполезны были танки. Абсолютной глупостью выглядит предположение, что СССР одновременно с Германией собирался напасть еще и на Финляндию. Это ослабило бы основную группировку Красной Армии против Германии, затянуло бы тем самым войну, увеличило бы потери. Но если бы Советский Союз напал только на Германию и разбил ее, не трогая Финляндию, то после этого последней ничего не оставалось бы, как беспрекословно подчиниться Советскому Союзу. Таким образом, факт наличия в Ленинградском военном округе механизированного корпуса и отдельной танковой дивизии прямо противоречит версии о подготовке Советским Союзом агрессии против Германии.
В то же время этот факт вполне согласуется с подготовкой Советского Союза к обороне. Хотя финская армия и немецкая армия «Норвегия» находились на второстепенном, северном направлении, недооценивать их было очень опасно. Опыт советско-финской войны зимой 1939/1940 гг. показал, что финская армия была весьма сильна, и слабость противостоящей ей советских войск грозила катастрофическими последствиями - финны могли бы в этом случае захватить Ленинград, а немцы - Мурманск. Слабым местом финской армии и немецкой армии «Норвегия» было почти полное отсутствие танков, но это возмещалось мощной поддержкой 5-го воздушного флота, который имел около 900 самолетов. Следовательно, наличие танковых соединений для защиты Ленинграда с севера было очень желательно.
Никак не соответствует агрессивной задаче и расположение 2-х механизированных корпусов в Прибалтийском Военном округе. Достаточно одного взгляда на карту, чтобы понять, что с советской стороны нанесение здесь удара крупными танковыми соединениями бессмысленно. Кроме того, территория Восточной Пруссии, находящаяся перед Прибалтийским округом, была крайне неудобна для действия больших масс танков, и, что еще важнее, очень хорошо укреплена. Многочисленные оборонительные сооружения здесь создавались десятилетиями. При нападении на Германию применение танков на этом участке было возможно только для непосредственной поддержки пехоты, в крайнем случае - отдельными танковыми бригадами (это подтверждает и опыт Великой Отечественной войны).
Для агрессии против Германии эти 2 корпуса безусловно должны быть изъяты из состава войск округа и использованы для усиления главных ударных группировок - в Белостокском и Львовском выступах. Но этого не произошло.
В то же время наступление крупных немецких танковых сил из этого района было весьма оправданным и выгодным, так как он сильно вдавался вглубь советской территории и отсюда лежал наиболее удобный путь на Ленинград. Такое наступление действительно имело место - отсюда начала прорыв 4-я танковая группа группы армий «Север». С оборонительными целями - для противодействия таким действиям германской армии - в Прибалтийском особом военном округе действительно нужно было иметь крупные танковые соединения.
Из всего вышесказанного достаточно ясно видно, что группировка танков в первом стратегическом эшелоне Красной Армии летом 1941 г. соответствовала оборонительной, а не наступательной задаче.
Выполнили ли советские танковые корпуса свою оборонительную задачу? Да, выполнили. За первые три недели войны немецкие войска потеряли половину танков, участвовавших в наступлении [8], и подавляющую их часть - в сражениях с советскими танковыми частями. Следовательно, уже к 13 июля 1941 г. ударная сила немецко-фашистских войск сократилась наполовину. Группа армий «Центр», явно на последнем дыхании захватив 16 июля Смоленск, дальше продвинуться не смогла и 30 июля была поставлена в оборону, а группировку советских войск, окруженную около Смоленска, удалось деблокировать. 1-я танковая группа из группы армий «Юг» уже в июне 1941 г. контрударами советских танковых корпусов была задержана примерно в 100 км от границы и поставлена на грань полного разгрома. Только после ее основательного усиления танками из стратегического резерва она смогла продолжить наступление. Группа армий «Север» также понесла большие потери и без дополнительного усиления не могла уже наступать на Ленинград.
Опыт Второй мировой войны показал, что танковые соединения типа «дивизия-корпус» незаменимы для контрударов по наступающим группировкам противника, нанесения ему потерь и задерживания его продвижения в случае, если прорван фронт. В то же время для ведения наступления необходимы более крупные танковые объединения - танковые группы и армии.
Еще раз вспомним про 9-й механизированный корпус - типичный пример механизированного корпуса в Красной Армии к лету 1941 г. Этот корпус в том виде, в каком он был к 22 июня 1941 г., было практически невозможно использовать в наступательной войне. А вот в обороне, для контрударов по прорвавшимся танковым и моторизованным группировкам противника, он вполне мог быть (и был!) весьма полезен.
В. Суворов утверждает, что к 21 июня 1941 г. главные силы приграничных округов были сосредоточены непосредственно на границе. Это не соответствует действительности. В действительности из 149 дивизий и 1 бригады западных пограничных округов (без Ленинградского) только 48 дивизий находились на расстоянии 10 - 50 км от границы (стрелковые ближе, танковые дальше). А главные силы округов находились на расстоянии 80-300 км от границы [8].
К вопросу о «линии Сталина».
Сразу скажем, что оборонительные возможности «линии Сталина» - линии укрепленных районов на старой западной границе СССР - преувеличены В. Суворовым в невероятной степени. В действительности эта линия была построена в 1929-1935 гг., и ее долговременные сооружения не были вооружены артиллерией (ни зенитной, ни противотанковой) - только пулеметами. Только в 1938-1939 г. часть дотов была усилена артиллерийскими системами.
Утверждение о том, что перед Великой Отечественной войной «линия Сталина» была уничтожена, также не соответствует действительности. Уничтожение укрепленного района - это значит разрушение его сооружений: бетонных огневых точек, ходов сообщения и проч.. Ничего подобного не было, все это осталось в целости и сохранности. Со старых укрепленных районов снималась часть вооружения и сокращались их гарнизоны, потому что необходимо было создавать новые укрепления на новой западной границе. С некоторых участков было сняты вообще все войска и вооружение, а сами укрепрайоны содержались в состоянии консервации [8].
Это означало, что в любое время их могли занять воинские части, создав таким образом прочную оборону.
В. Суворов ставит знак равенства между полным уничтожением укрепленной линии и ее разоружением, что является грубой подтасовкой.
Но даже с «агрессивной» точки зрения разрушение «линии Сталина» было совершенно бессмысленно. В. Суворов пишет, что это делалось для того, чтобы укрепления не мешали советским войскам при подготовке наступления. Но ведь эта линия была построена вдоль старой границы. В 1939 - 1940 гг. западные рубежи СССР были выдвинуты на 200 - 300 км вперед за счет раздела Польши и присоединения Литвы, Латвии, Эстонии, Бессарабии и северной Буковины. Таким образом, «линия Сталина» находилась на расстоянии 200 - 300 км от новой западной границы и помешать сосредоточению ударных группировок Красной Армии на границе с Германией и Румынией никак не могла.
А можно было не сокращать части, занимающие «линию Сталина» и не снимать с нее вооружение, а гарнизоны новой линии укреплений формировать за счет других источников?
Во-первых, такой метод требует большого количества войск и оружия. Во-вторых, если так было бы сделано, то в итоге получилось бы, что гарнизоны и вооружение распределены примерно поровну между двумя линиями, отстоящими друг от друга на 200 - 300 километров. С оперативной точки зрения это крайне невыгодно. Ведь это означает, что имеется 2 слабые (в смысле занимающих ее войск) линии вместо 1 сильной.
Распределить между 2-мя линиями войска примерно поровну - значит безусловно отдать первую лишь со слабым сопротивлением (если линия слабее в 2 раза, то время, нужное на ее прорыв, уменьшается куда сильнее, чем в 2 раза, а потери наступающей стороны уменьшаются при этом почти на порядок, не говоря уж о том, что вдвое сильнейшая линия, вполне возможно, могла и вообще устоять), и только на второй линии имелась возможность (причем далеко не стопроцентная) остановить противника. Применительно к ситуации лета 1941 года это означало - безусловно допустить быстрое продвижение немецких войск минимум на 200 - 300 километров (от новой до старо й линии укреплений было именно столько) вглубь советской территории, а скорее всего дальше, так как на «линии Сталина» в таком случае находилось бы лишь около половины гарнизонов укрепрайонов, и лишь небольшая часть ее укреплений имела бы артиллерию, а остальные - только пулеметы. Очень вероятно, что мощными ударами танковых и моторизованных соединений на узких участках при массированной поддержке авиации и «линия Сталина» была бы прорвана, а ее уничтожение закончила бы пехота.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24
