Немалый вклад внес в исследование геополитических идей русский философ И.А. Ильин. Ильин считал, что государство, страна с ее населением «живой организм». По его мнению, Россия в качестве «живого организма» складывалась как «органическое единство». В формировании этого единства решающую роль, считал он, играет земля, географическая среда. По этому поводу он пишет: «С первых же веков своего существования русский народ оказался на отовсюду открытой и лишь условно делимой равнине. Ограждающих рубежей не было; был издревле великий «проходной двор», через который валили «переселяющиеся народы», - с востока и юго-востока на запад. Поэтому Россия была “организмом, вечно вынужденным к самообороне».
Ильин определял Россию как «географический организм больших рек и удаленных морей» и считал вполне нормальной политику русских государей выйти к морям, овладеть низовьями рек. «Современная Россия по большому счету на Западе отрезана от морей, как и в допетровские времена. Но ее западным друзьям - атлантистам этого мало, они стремятся во что бы то ни стало расчленить Россию». Ильин, переживая за судьбы России в статье «Что сулит миру расчленение России» писал следующее: «Россия есть не случайное нагромождение территорий и племен, но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению».
И далее особо подчеркивает, что «этот организм есть государственное и стратегическое единство, доказавшее миру свою волю и свою способность к самообороне: он есть сущий оплот европейско-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия».
Анализируя отечественную геополитическую мысль можно прийти к выводу, что в России сложилась традиция, которая была склонна к консерватизму. Основным идеологическим постулатом была выявление идентичности народа на территории России, которая была отличной, а в некоторой степени превосходила Европейские нации.
Одним из первых ученых-геополитиков был Фридрих Ратцель. Основной работой, которого была «Политическая география». Он считал государство живым организмом, но организмом, укорененным в почве. В государстве, по его мнению, отражается объективная географическая данность и субъективное общенациональное осмысление этой данности, выраженное в политике. «Нормальным» Ратцель считал такое государство, которое наиболее органично сочетает географические, демографические и этнокультурные параметры нации. Он вывел общие термины и понятия приемлимые для всех государств, в том числе России. «Территория – тело государства, народ – душа государства», аналогия с развитием биологических организмов, органицизм. Также он первым ввел термин «жизненное пространство». Говоря, об империях вроде России он писал: «Пространственная экспансия государства понимается как естественный процесс, подобный росту живых организмов».
Фридрих Науман разработал концепцию Срединой Европы в которой Германия воплощает европейские континентальные интересы. Также немаловажным в ней было положение Германии за океаническим фасадом Европы с запада, ограничение ее странами Восточной Европы с востока. Кроме того, ученый считал Германию уникальной страной, в которой гармонизируются все полюса государств европейского устройства.
По мнению Наумана «срединное положение» Германии осмысливается в категориях экономического лидерства, как объединяющего экономические интересы Европы.
Под понятием «Срединная Европа» (Mitteleuropa) в немецкоязычной публицистике, в заявлениях политиков, работах экономистов германских государств XIX - начала XX в., а также в последующих работах исследователей подразумевается объединение ряда европейских стран в рамках некой общности. Характер этой общности, состав участников и ее цели авторы концепций Срединной Европы видели по-разному. Но предпосылки для ее создания были едиными: это, прежде всего стремление к германскому национальному единству после распада Старой империи, попытки компенсировать недостатки малогерманского варианта объединения страны при Бисмарке, а также соперничество с мировыми державами, такими как Великобритания, Россия и США.
С середины 90-х гг. XIX в. Ф. Науман стал все чаще обращаться к внешнеполитической проблематике. Свойственное ему социал-дарвинистское восприятие международных отношений и тезис об образовании огромных экономических и политических блоков служили основанием тезиса о том, что Германия должна стремиться стать «четвертым по величине телом» после Англии, России и США.
Идею о «Срединной Европе» разрабатывал также Йоргес фон Лохаузен, который судил о геополитической миссии Германии. По его мнению, она состоит в континентальной ориентации, направленной против запада и поэтому оправдан союз с Россией.
Судьба идеи срединной Европы весьма интересна, ведь эта идея отчасти возобновлялась в союзе Германии и Советской России, с ее лидирующим международным положением. В частности с Рапальским договором 1920 г. об обучении немецких военных специалистов в СССР.
Карл Хаусхофер представлял геополитику как государственная совесть нации, в которой каждый чиновник должен быть просвещенным.
Он рассматривал вопросы, связанные с геополитическим пространством. Немецкий ученый выводил общие процессы характерные для многих государств. Это проявляется по его мнению с освоением человечеством новых незаселенных территорий «Таково на сегодняшний день состояние еще находящегося sub judice вопроса об обеспечении линии защиты в североазиатской анэйкумене. Оно указывает, с учетом рассмотрения по меньшей мере всей предыстории вопроса, какой широкий процесс происходит в людях и народах в результате борьбы за расширение обжитого пространства Земли вокруг полюса, моря, степи, высокогорья, за раздвижение границ человечества, которая ведется одновременно с продвижением державного мышления в считавшиеся незаселенными области». Он находит подобный процесс в Российской истории, а в частности в расширении границ Российской империи. «Этот процесс характерен для расширения России в североазиатском и северотихоокеанском направлениях, придавая ему героический облик, хотя и привел к провалам в океанской политике вследствие продаж и Аляски, возвращения к политике охвата северной части Тихого океана, к столкновению с Японией, которым снова противостоят континентальные приобретения».
Кроме того он находит ответы на многие вопросы, связанные с расширением территории. Опираясь на выше представленное, он делает вывод об особенностях России в покорении новых земель: «Что позволяет нам простейшим способом разгадать мнимую загадку, почему русским удалось в баснословно короткое время пройти вдоль северной анэйкумены через Сибирь и достичь Тихого океана, создать громадное имперское образование, которое проникло в американское пространство вплоть до бухты Сан-Франциско и лишь под сильным нажимом англосаксов, а позже китайцев и японцев вынуждено было отступить назад»?
Он размышляет об особенностях природной адаптации русского населения в северных землях. Хаусхофер пишет о факторах, которые способствовали по его мнению присоединения новых территорий к составу России: «Решающим был все же тот факт, что продвигавшийся в Северную Азию русский не считал эти пространства незаселенными и поэтому проникал туда, в то время как другие крупные народы мира, в том числе восточноазиатские, с чьим жизненным пространством он скоро соприкоснулся, считали их непригодным для жизни, не имеющим ценности пространственным владением или даже придатком, примыкающим к враждебной для жизни северной полярной области».
Его также интересует вопрос о самоидентификации и формировании характерной национальной особенности жителей России, которое может выражатся в геополитическом масштабе: «Поднимаются ли трансконтинентальное панвсероссийское объединение Северной Азии и Восточной Европы (“Великая Сибирь” Банзе) и дуга Тихоокеанских островов с их в совокупности 150 млн. родственных в расовом отношении жителей»?
Немецкий ученый анализирует идейно-политическое течение евразийства, находя в нем культурную и историческую основу: «Собственно евро-азиатская школа “евразийцев” прежде всего, отсекает Россию от Запада (Abendland) и устремляет взор на Восток, следовательно, желает по-иному провести границу Европы, а именно не по Уралу или болотно-лесной зоне Припяти, а между Финским заливом, Чудским озером и устьем Дуная, оказываясь, стало быть, в антагонизме и с панславизмом, и с европейскими склонностями сарматов».
Признавая межконтинентальное положение России, граничащей и впитавшей в себя множество культурных и территориальных особенностей, он приходит к выводу о том, что она является «азиатской державой», но в некоторой степени с западными характерными чертами. «Но при такой перспективе допускалось в широком плане взаимопонимание между Японией и даже Китаем в рамках “нового порядка” в Восточной Азии, Россией как азиатской державой, младоиндийцами с их евро-американскими склонностями и мечтами о самоопределении, арабами, исламом с желательными решениями азиатских вопросов в качестве предварительного этапа к последующему согласованию их совместного натиска, направленного против хозяев “золотой бахромы на нищенском рубище Азии».
Говоря о России, в описаниях зарубежных геополитиков стоит отметить Х. Маккиндера, который писал: «Только что восточной державой стали США. На баланс сил в Европе они влияют не непосредственно, а через Россию».
Маккиндер изложил свою геополитическую концепцию, согласно которой определяющим фактором в судьбе народов и государств является их географическое положение. Он пришел к выводу, что осевым регионом мировой политики и истории играет огромное внутреннее пространство Евразии и что господство над этим пространством может явиться основой для мирового господства. «Окидывая беглым взглядом, широкие потоки истории, - писал он, - нельзя избавиться от мысли об определенном давлении на нее географических реальностей. Обширные пространства Евразии, недоступные морским судам, но в древности открытые для полчищ-кочевников, покрываемые сегодня сетью железных дорог, - не являются ли именно они осевым регионом мировой политики? Здесь существовали и продолжают существовать условия для создания мобильной военной и экономической мощи... Россия заменила Монгольскую империю. Место былых центробежных рейдов степных народов заняло ее давление на Финляндию, Скандинавию, Польшу, Турцию, Персию и Китай. В мире в целом она занимает центральную стратегическую позицию, сравнимую с позицией, занимаемой Германией в Европе. Она может наносить удары по всем направлениям, но и сама получать удары со всех направлений... Мало вероятно, чтобы какая-либо из мыслимых социальных революций могла бы изменить ее фундаментальное отношение к бескрайним географическим пределам ее существования... За осевым регионом, в большом внутреннем полумесяце, расположены Германия, Австрия, Турция, Индия и Китай; во внешнем же полумесяце - Англия, Южная Африка, Австралия, Соединенные Штаты, Канада и Япония...»
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
