Темпы и масштабы экономического роста в го­ды войны, последовав­шего за десятилетием глу­бо­чайшего кризиса, были беспрецедентными.  В про­мышленности все отросли работали с пол­ной нагруз­кой, безработица исчезла, резко улуч­шилось положе­ние в сельском хозяй­стве. 

Возникла идея сохранить эту перспективу бес­ко­нечного процветания, укрепляя союз биз­неса и военных кругов с целью поддержания на ходу "постоянной воен­ной экономики".  Это пол­ностью совпадало с жела­ниями военных кругов осуществ­лять полицейские функции в мире. Уже в 1943 году заместитель военно-морского мини­стра Форрестол призывал к усилению военной мощи с целью уста­новления полного контроля над миром:  "У нас теперь в руках сосредоточена ог­ромная сила и мы должны непременно со­хра­нить ее".  Планы после­во­енного урегулирования и сотрудничества при­ходили по этому в явное противоречие с такими устремле­ниями. Настрое­ния в пользу сохранения ори­ентации всей после­военной экономической по­литики на военно-стратегические цели с учетом глобальных при­тязаний американского империа­лизма были со­вершенно не двусмысленно выраже­ны в формуле "военная готов­ность плюс экономи­ческая готов­ность".

Назывались потери в заработках, которые не­из­бежно должны после­довать за сокращением воен­ного производства и закрытием заводов. Фи­гу­рировали цифры ожидаемой в первые же годы по­сле войны без­работицы (12 - 16 миллионов че­ловек) .  Прямо указы­валось на возможность по­вторе­ния сразу же за военным бумом нового 1929 года. В США войну если даже не приветствовали как из­бавление от хронической депрес­сии и без­рабо­тицы, то восприни­мали во всяком случае как норму.

Значительные сдвиги в социально - классо­вой структуре общества, про­исходившие на фоне эконо­ми­ческого роста, не могли не вызвать эро­зию той массо­вой базы,  на которую опиралась администра­ция Руз­вельта.

Значительная часть профсоюзных лидеров про­хладно относилась к перспективе тесного со­трудни­чест­ва СССР и США в интересах послево­ен­ного мирного урегулирования.  Прячась за те­зисом скорейшего окон­чания войны, эта группа настаи­вала на сепаратном ми­ре с Германией на условиях, прямо противоположных тем, которые были про­возглашены Рузвельтом в Касаб­ланке.  Формула "реалистического мира" выдвинута в противовес концепции "беззаговорочной капиту­ляции".  В такой обстановке подходила Америка в 1944 году к прези­дентским выборам.

Избирательная кампания 1944 года, развер­нув­шаяся в разгар решаю­щих сражений на теат­рах военных действий, обернулось для президен­том тяжким испыта­нием. Предстояло избрание на чет­вер­тый срок. Чтобы пре­одолеть этот рубеж,  нужно было выдвинуть новые идеи, способные при­влечь массы избирателей. Прези­дент заявил, что он об­думывает программу социально-эконо­мических преобразова­ний, которая призвана про­должить эру реформ. 11 января 1944 года в по­слании конгрессу президент назвал ряд мер, ко­торые должны были способство­вать экономиче­ской стабилизации,  это законода­тельство о на­логообложении, контроля над це­нами и т. д.

Главное место в послании было уделено так на­зываемому второму биллю о правах, в котором провоз­глашалось достижение "нового базиса обес­пе­чения и процветания" для всех американ­цев "без различия по­ложе­ния, расовой и религи­озной при­над­лежности ".  По убеждению Руз­вельта,  этот базис включал право на полезный труд,  право зарабаты­вать на про­питание, одеж­ду, отдых, право фермеров иметь достаточные до­ходы, право каж­дого предпри­нимателя на ком­мерче­скую деятель­ность в условиях, не ограни­ченных дикта­том моно­полий, право на "приличное жилище",  на об­разо­вание, на меди­цин­скую помощь, на социальное обеспечение в старости, по болезни, в связи с без­рабо­тицей и т.д.

Изложенный в форме общих пожеланий вто­рой билль о правах пред­ставлял собой пере­чень далеких це­лей, но бесспорно мог стать зна­менем широкого движе­ния за социальное обнов­ление, что сразу почувствовала реакция, назвав это "опасной химе­рой". Президент под­лил масла в огонь заявив, что уг­роза безопасности на­ции находится справа. "Если ре­акция возьмет верх, то можно будет опре­деленно сказать: хотя мы и раз­гро­мили врагов на полях сражений за рубежами нашей страны, здесь мы дали одер­жать верх духу фашизма".

14. Завершение войны и новые про­бле­мы.

Высадка в Северной Франции 6 июня 1944 года вызвала активизацию тех сил в правящем классе,  ко­то­рые мечтали закончить войну "американским миром" и готовы были пойти на сговор с гитлеров­цами на общей платформе борьбы с "мировым коммунизмом".

Вторая Квебекская конференция (11 - 16 сен­тября 1944 года )  выгля­дела как очередная уступка силам, заинтересованным в расколе ан­тигитле­ровской коали­ции.  О принятом в Квебеке соглаше­ниях по политиче­ским вопросам Совет­ское прави­тельство не получило фактически ни­какой ин­фор­ма­ции. Более того, памятная записка встречи 18 - 19 сентября 1944 года в Гайд-Парке,  где Рузвельт и Черчилль обсуждали будущее атомного ору­жия, предусматривала сохранение в сек­рете от Совет­ского Союза самого факта работ по "Монхеттенскому проекту". 

Американский историк Кимбелл считает,  что весь ход конференции (квебекской)  и ее ре­шения про­низаны близкой Черчиллю идеей англо-аме­рикан­ского союза и гегемонией в мире. Именно эта идея владела теми об­щественными силами США, которые сделали лозунг борьбы с "коммунистической опасно­стью" цен­тральным лозунгом "политического года". 

Все громче были речи, призывающие адми­ни­ст­рацию рассматривать Советский Союз как буду­щего военного противника. Усилилась кри­тика со стороны либеральных групп планов Руз­вельта, предусматри­вающих тесное сотрудниче­ство четы­рех великих держав (СССР, Великобри­тании, США, Китая) в целях сохра­нения мира по­сле победы. В публичных выступлениях антируз­вельтовских сил вновь слышал­ся подтекст:  Гер­мания должна стать союзником в бу­дущих поли­ти­ческих комбинациях, призванных слу­жить про­тивове­сом Советскому Союзу.

Рузвельт понимал, что все эти проекты тя­нут страну назад к двадцатым годам. Свою зада­чу он ви­дел в развенчании кампании за отказ от участия США в будущей международной органи­зации безо­пасности. Что касает­ся будущего Гер­мании, то призывы к "мягкому обращению" с ней подтолк­нули президента предпринять ряд шагов с целью добиться совместно с СССР устранения военной угрозы со стороны Герма­нии. Рузвельт заявил о намерении США совместно с другими державами оккупировать Германию, дабы не по­вторить ошиб­ку 1918 года.

Наступала решительная фаза избиратель­ной компании. Опросы обще­ственного мнения показы­вали, что несмотря на заметное падение влияния демократов, личный авторитет прези­дента оста­вался выше автори­тета его соперника - республи­канца Дьюи.

С целью достигнуть перелома в настроени­ях из­бирателей Рузвельт прибегнул к испытан­ному приему: переключить внимание нации на крити­ческий, пово­ротный характер мирового развития, требующий учета траги­ческого опыта предвоенных лет и неординарных смелых реше­ний, отречения от старых догм. По мысли прези­дента предвоенная политика США была ошибоч­на, ошибочно само­уст­ранение после 1918 года от обес­печения меж­дународ­ной безопасности кол­лективными усилиями всех заинтересован­ных стран. Необходимо создать после войны Объеди­ненным Нациям ново­го эффек­тивного механизма поддержания мира. Все это тесно увязыва­лось с особым значением для будуще­го мира добро­со­седских советско-американ­ских отноше­ний. 

15. Крымская конференция.

Предложение о встрече в верхах с целью об­суж­дения проблем,  встав­ших на заключитель­ном этапе войны, сделано Рузвельтом в послании Ста­лину 19 ию­ля 1944 года.

В 1944 году сильно акти­визировались тай­ные контакты высших чинов Германии с пред­ста­вите­лями спецслужб Англии и США, имевшие целью проти­во­дей­ствовать укреплению аме­ри­кано-совет­ских отно­шений и способ­ствовать за­ключению  сепаратной сделки. По­кушение на Гитлера 20 июля 1944 года и секретная ин­форма­ция о демо­кратиче­ских убежде­ниях ряда его уча­стников (и прежде всего полковника фон Штау­фенбер­га)  усиливали за­интересованность воен­ных руководи­телей США в установлении контак­тов с оппозицион­ными Гит­леру генера­лами Вер­махта,  склоняющимися к сепа­ратному миру с за­падными союзниками на услови­ях раз­рыва с Со­вет­ским Союзом и предотвращения "большевизации Европы".

Значительное влияние на активизацию сил, про­тиводействующих укреп­лению советскою - американ­ских отношений, оказывала английская дипло­матия. Полнее всего в период подготовки Ялтинской конфе­ренции олице­творявшая линию на ослабление коалици­онных усилий и на реви­зию ранее согласованных реше­ний.

Заметно возросло давление на Белый дом со сто­роны правого крыла конгресса и консерватив­ных орга­нов печати,  неизменно рассматривав­ших Совет­ский Союз в качестве потенциального врага. По мере при­ближения выборов в ноябре 1944 года кампания за пе­ресмотр внешней поли­тики на­бира­ла силу.  Поэтому в телеграмме к Сталину Рузвельт высказы­вался за ско­рейшую встречу в верхах.  Важно было закрепить во внешнеполитиче­ском курсе США позитивные сдвиги в отношениях с СССР, достигну­тые с мо­мента их восста­новления в 1933 году и получив­шие развитие в годы войны.

Пристально следя за растущей наступа­тель­ной мощью советских войск,  за тем как ши­рится между­на­родное признание решающего вклада их в победу, улав­ливая настроения боль­шинства амери­канского народа, стре­мившегося к прочно­му миру,  Рузвельт постепенно и не без внутрен­них ко­леба­ний приходил к выводу о на­зревшей перестройке международных от­ношений на ос­но­ве сотрудниче­ства стран с различ­ным об­ществен­ным стро­ем.

Реализм Рузвельта положительно сказался на итогах конференции по созданию "Всеобщей меж­ду­на­родной организации безопасности", ко­торая проходила в Думбартон-Оксе в августе - сентябре 1944 года и где принцип единогласия великих дер­жав получил свое подтверждение.

Проявляя двойственность, Рузвельт никак не мог полностью расстать­ся с идеей лидерства в послевоенном мире, понимая вместе с тем, что отно­шения СССР и США должны покоится на дос­таточно прочных осно­вах, попытки расшатать которые обойдутся дорого в плане ближайших и дол­говремен­ных целей союзников.

Контуры решений на предстоящей Крым­ской конференции вырисовы­вались для Рузвельта как произ­водное от трезвого учета меняющейся обста­новки - во­енной, стратегической, политиче­ской, дипломатиче­ской, мораль­ной. Фактор на­личия Советского Союза, одержанные им ре­шающие победы имели доминирую­щее значение в этом ана­лизе.  Ни о какой "поспешности" в под­готовке Белого дома к Крымской конференции или об "интеллектуальной немощи" пора­женного недугом президента, оказав­шегося якобы жертвой "русского коварства" в Ялте, о чем твердят сто­ронники реви­зии принятых там решений,  и речи быть не может. Особые обстоятель­ства на пред­стоящей конферен­ции представлял собой для Руз­вельта "фактор Черчилля" или "трудности с Чер­чиллем",  который как считал Рузвельт все более и более сползал к мышлению девятнадцатого ве­ка, вместо того чтобы видеть мир таким, каким он был к концу войны.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8