Самое время подробнее остановиться на важном различии между двусторонними и региональными соглашениями. С подачи Внешне-Торговой организации (ВТО) сложилась практика рассматривать обе эти категории вместе под рубрикой регионализма (regional trade agreements), без какого-либо разграничения или классификации. Этого принципа придерживается большинство крупных исследований по рассматриваемой теме.
Первый и очевидный факт заключается в том, что региональные соглашения - это объединения в пределах регионов, более или менее четко определенных по географическому, этнокультурному, цивилизационному признакам, либо изначально охватывающие все страны региона (НАФТА, Ассоциация регионального сотрудничества Южной Азии - СААРК,), либо стремящиеся к постепенному их включению в свой состав (ЕС, АСЕАН).[17] В то же время двустороннее соглашение объединяет две страны, которые могут принадлежать как к одному, так и к разным регионам. Одна из важнейших предпосылок (но, разумеется, не единственная) создания устойчивого и успешного регионального блока — культурная (с точки зрения языковой общности, этнического происхождения, религии) однородность и историческая близость входящих в него стран. В случае с ДССТ это явно не относится к главным критериям успеха; для их заключения важно, прежде всего, другое – экономическая и политическая совместимость партнёров.[14, c.61] Более того, создание региональных союзов часто преследует цель преодоления разногласий и отчужденности между странами-участницами, которые готовы пожертвовать взаимными претензиями ради некоей региональной общности. Такие мотивы прослеживаются в истории создания многих ныне крупных и авторитетных организаций, включая ЕС, АСЕАН, МЕРКОСУР. То есть две страны одного региона, заключение ДССТ между которыми было бы проблематично, могут в то же время входить в общерегиональное интеграционное объединение. Приведем пример с Малайзией и Сингапуром. Можно с изрядной долей уверенности предположить, что если бы в отсутствие АСЕАН две эти страны попытались прийти к ДССТ, то переговоры были бы сильно осложнены, а может и блокированы комплексом давних взаимных споров и претензий, затрагивающих известные хозяйственные вопросы. Точно так же Китай и Япония, или Китай и Южная Корея, имея очевидные конфликтные темы в двусторонних отношениях, серьезно рассматривают возможность участия в региональном экономическом союзе, будь то формализованный АСЕАН + 3 или более широкое восточноазиатское объединение.[1, c.356] Суммируя эти доводы, можно констатировать: если региональные соглашения часто призваны способствовать преодолению разногласий между участниками, то двусторонние соглашения возникают там, где разногласий нет.
Во-вторых, одной из основных, а может быть, и важнейшей движущей силой взаимного притяжения экономик в прогрессивных региональных объединениях, интенсификации торговых и инвестиционных потоков между ними служила фрагментация производств с разнесением отдельных его фаз по разным странам региона, ведущая, в свою очередь, к возникновению так называемых региональных производственных цепочек. В первую очередь это свойственно таким крупным отраслям обрабатывающей промышленности, как автомобильная, электронная и электротехническая, где в упрощенном виде более капиталоемкая часть производства (выпуск частей и компонентов) может базироваться в передовых в технологическом отношении странах, а более трудоемкая (сборка готовой продукции) - как правило, в странах менее развитых с относительно дешевой рабочей силой.[11, c.44]
Рост производственных цепочек сопутствовал и способствовал становлению наиболее экономически динамичных группировок в мире - ЕС, НАФТА, МЕРКОСУР, АСЕАН, причем самые широкие их масштабы отмечались при наибольшем разбросе в уровнях социально-экономического развития участников того или иного объединения и возникновении внутриотраслевых связей по линии Север-Юг. Так, региональные производственные цепочки могут быть мощным катализатором реальной интеграции соприкасающихся рынков, превращения их в единую производственную базу. Однако для географически удаленных стран, вступающих в ДССТ, они, как мы отметили, становятся все более распространенными - такое преимущество регионализма оказывается, скорее всего, недоступным. Фрагментация производств между двумя рынками, расположенными зачастую на разных континентах (например, Южная Корея-Чили, Сингапур-Новая Зеландия, Сингапур-ЕАСТ и др.), вряд ли рентабельна, эффективна, а может быть, и вообще невозможна. Для полноценного развития интегрированных производственных цепочек - опять-таки, заметим, при прочих равных условиях - географически компактное пространство предоставляет более широкие возможности.[18]
В связи с последними из изложенных соображений возникает вопрос: насколько вообще правомерно говорить о ДССТ как проявлении экономической интеграции? Ведь интеграция - это объединение рынков или сращивание национальных хозяйств, а рассматриваемые соглашения нацелены скорее на расширение экономических обменов и облегчение доступа на рынки. Речь в ДССТ идет не о слиянии отдельных рынков-экономик в один, функционирующий в соответствии с унифицированными правилами, а об уравнивании иностранных предпринимателей (экспортеров товаров и услуг, инвесторов) в правах с национальными. Таким образом, как представляется, необходимо четкое понимание различия между интеграцией рынков и облегчением доступа на рынки как основными мотивами в создании, соответственно, региональных блоков и двусторонних соглашений. Более того, билатерализм было бы полезно выделить из общей тематики региональных торговых соглашений и рассматривать как самостоятельное экономическое явление.[5, c.201] Нетрудно заметить, что участие различных стран в ДССТ не одинаково: одни заключили уже более десятка соглашений, другие только изучают перспективы их подписания. Как показывает практика, соглашения о свободной торговле заключают в первую очередь страны, которым это позволяет сравнительно либеральная внешнеэкономическая политика, выражающаяся, в частности, в низком уровне торговых барьеров, а также зрелая структура валового производства и потребления и эффективная система органов государственной администрации, в том числе таможенных органов. Не удивительно, что среди наиболее активных приверженцев билатерализма, особенно "нового поколения", - государства ЕС, ЕАСТ, США, Сингапур, Чили.[20]
Серьезным препятствием для вступления в полноценное ДССТ является наличие в экономической структуре страны обширных секторов, особо чувствительных к конкуренции со стороны импортных товаров, - сельского хозяйства, производства текстиля и одежды. По этой причине довольно тяжело даются переговоры о ДССТ развивающимся странам, пусть даже морально для них готовым, однако до сих пор имеющим Значительные с точки зрения объемов производства, экспорта и, что особенно важно, занятости, аграрные отрасли. В таком случае торговая либерализация непосредственно затрагивает интересы большой доли населения страны. Наиболее наглядные примеры - Индия и Таиланд, где, несмотря на сдвиги в структуре валового производства в пользу обрабатывающей промышленности, аграрная занятость в начале 2000-х годов все еще составляла, соответственно, 65-70 и 45-50% общей занятости, и сельскохозяйственный сектор был защищен сравнительно высокими тарифами (2003-2004 гг.) - в среднем 37% в Индии и 30% в Таиланде.[7, c.76]
Интересный факт - отсутствие трансрегиональных соглашений о свободной торговле между различными группами развитых стран или отдельными развитыми странами, то есть США, Канадой, участниками ЕС/ЕАСТ, Японией, Австралией и Новой Зеландией. Исключением является лишь ДССТ США-Австралия, заключенное в 2004 г.[14, c.70] Казалось бы, развитые страны - родоначальники экономического регионализма, обладающие богатым опытом торговых переговоров, прекрасно подготовленными таможенными кадрами и созревшими для интеграции структурами производства и потребления должны вступать в ДССТ друг с другом. Однако практика показывает другое, что, вероятно, свидетельствует о сложности накопившихся взаимных претензий, торговых споров, о прочно укрепившейся практике протекционизма в отношении отдельных товаров, от которой эти страны не могут отказаться, а в некоторых случаях - и об опыте торговых войн. Крупные развитые страны, видимо, предпочитают взаимодействовать между собой через многосторонний процесс ВТО, нежели посредством заключения двусторонних соглашений.[2, c.419]
В итоге, рассматривая региональные и двусторонние ССТ отдельно, можно констатировать: между развивающимися и между развитыми и развивающимися странами либерализация взаимных экономических связей (не считая взаимодействия в ВТО) развивается как через регионализм, так и через билатерализм, а между самими развитыми - почти исключительно через регионализм.
1.2 Вредоносный эффект двусторонних соглашений о свободной
торговле
Появление комплекса двусторонних ССТ, наслоившихся на уже действующие региональные экономические союзы, естественно, стало объектом многочисленных исследований. Большинство экономистов считают своего рода идеалом, к которому должна стремиться мировая торговля, глобальную недискриминационную либерализацию, а ее инструментом - ВТО, и потому ДССТ стали рассматривать как негативное явление. При этом любопытно, что чем более настойчиво звучали эти оценки, тем более популярными на практике становились ДССТ. Образовался значительный разрыв между теорией и практикой.
Так в чем же заключается вредоносный эффект ДССТ? Считается, что они отвлекают внимание от многосторонних торговых переговоров ВТО, искажают торговые потоки, ведут к усложнению условий внешней торговли и дискриминации неучаствующих стран, не имеющих льготного доступа на иностранные рынки.[17] Пожалуй, наиболее острая критика связывает распространение ДССТ (как и региональных соглашений) с эрозией режима наибольшего благоприятствования, который в послевоенный период успешно служил основой международной торговли и работы ГАТТ/ВТО. К таким выводам пришел консультативный совет ВТО в так называемом докладе Сазерленда, посчитав, что режим наибольшего благоприятствования становится теперь едва ли не исключением из правил.
Подытоживая, отметим, что двусторонние соглашения о свободной торговле, бурное распространение которых наблюдается с начала 90-х годов, стали неотъемлемым элементом международных экономических отношений. В 2000-х годах стало окончательно ясно, что это новая и самостоятельная тенденция, набирающая силу уже помимо, а может быть, и вопреки активности региональных или многосторонних (глобальных) объединений.
Регионализм и билатерализм - явления не одного и того же порядка. Различия между ними сводятся к тому, что в основе создания региональных блоков лежит интеграция национальных рынков, а в основе двусторонних соглашений -лишь облегчение доступа товаров и услуг на национальные рынки. Изучение ДССТ, таким образом, целесообразно не в контексте уже устоявшихся представлении о региональной экономической интеграции, а скорее как независимого феномена современной мировой экономики и политики.[11, c.48]
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5