нравственности и основными ценностными понятиями морального сознания.

В качестве первого структурного элемента нравственности выступает и

ценностная ориентация, понимаемая как общая императивно-оценочная

направленность, устремленность сознания. Попытки осмысления содержания этой

ценностной ориентации морали всегда были продуктами теоретического разума.

Так рождались этические концепции долга, любви, счастья. В этих случаях за

ценностную основу нравственности принималось какое-либо моральное

требование, которому придавалось значение всеобщности. Полученная таким

образом конструкция не выходила за рамки морального сознания и поэтому не

отражала адекватно свой предмет.

В практике нравственной жизни общая ценностная ориентация морали

реализуется в постановке и решении проблемы смысла жизни. Каждая конкретная

система нравственности дает ответ на вопросы: как следует жить человеку,

какие качества заслуживают одобрения, — то есть она вырабатывает

определенный идеал человеческой жизни, который приобретает обязывающее

значение и реализуется индивидом в той или иной мере. С реализацией идеала

связывается удовлетворенность человека своей жизнью — то есть счастье

человеческой жизни. В идеале императивно-оценочная устремленность

нравственности получает обобщенное выражение, она с необходимостью

конкретизируется через систему моральных качеств личности (добродетелей),

через кодексы поведения (нормы поведения и принципы), через систему

предметно-ценностных ориентаций (жизненные ценности как цели субъекта).

В качестве второго общего показателя выступает исходная моральная

позиция индивида, которая обеспечивает перевод общей ценностной ориентации

морали в личностную форму: субъект нравственной деятельности всегда

занимает определенную социальную позицию, принадлежит к определенной

социально-демографической группе и общую ценностную ориентацию морали

воспринимает и интериоризует через призму своего положения, формируя образ

своего морального “я”. Нравственная идентификация, формирование образа

морального “я” выражается через понятия чести и достоинства личности.

В случае, когда исходная моральная позиция личности описывается путем

выделения основного принципа поведения, более резко выступает объективный

характер взаимосвязи индивидов в обществе. Как известно, К.Маркс выделил

четыре основных типа социальных связей между индивидами, которые возможны в

истории.

Во-первых, это такая связь, когда “индивидум выступает

несамостоятельным, принадлежащем к более обширному целому: сначала еще

совершенно естественным образом он связан с семьей и с семьей, развившейся

в род...” [ 1, т46, чI, с18]

Во-вторых, это “отношения личной зависимости” [1, т46, чI, с100],

которые свойственны рабовладению и феодализму.

В третьих, “личная независимость, основанная на вещной зависимости” [

1, т46, чI, с101], — такова следующая крупная форма связи между индивидами,

пришедшая в общественную практику с утверждением капитализма. И наконец,

“свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов

и на превращении их коллективной, общественной производительности в их

общественное достояние”, которую К.Маркс относит и к коммунистической

формации.

Всякое системное образование нуждается в механизме обратной связи,

эту функцию в нравственности выполняет процедура моральной оценки и

самооценки, которая приобретает в функционировании стандартизованный

характер. Множественность применяемых в качестве средства оценки понятий

создает первоначально картину хаоса и произвола в моральных оценках. В то

же время возникает проблема соотнесения оценок, принадлежащих различным

системам нравственности.

Представляя собой качественную смену структур, история нравственности

тем не менее выступает как непрерывный, единый процесс. И на каждом

историческом этапе процедура моральной оценки осуществляется с помощью

обобщенного понятия, на которое опираются ситуативные критерии — с помощью

понятий добра и зла. Этика не располагает содержательным определением добра

и зла, и дело тут не в беспомощности теории, а в самом процессе этого

предельно широкого понятия. Не случайно в “Словаре по этике” подчеркивается

фактическое совпадение содержания понятий добра и зла с нравственным и

безнравственным, указывается, что они служат для разграничения

положительного и отрицательного в явлениях социальной действительности, в

мотивах и поступках людей. О.Н.Крутова верно замечает, что “для

характеристики работающей морали более значим вопрос не о “субординации”

этих категорий, а об их “координации” — иными словами, о принципах их

постоянного и непременного взаимодействия.” [62, с18]. Предложенный вариант

“координации” основных понятий морального сознания позволяет устранить ряд

противоречий в этическом просвещении, в теоретическом отношении. Он может

быть использован как методологическая предпосылка исследования нравственной

практики, то есть морали, взятой в единстве должного и сущего.

1.4. Ощибки неиспользования принципа системности или неправильного

использования. Метафизические интерпретации системного подхода.

Системный подход получил особое звучание в последние десятилетия.

Азарт энтузиастов этого направления, сыгравших немалую роль в углублении

понимания сущности систем и эвристической роли системного подхода,

выразился однако, и в том, что этот подход абсолютизировался и иной раз

толковался как особое и новое глобальное направление научной мысли вопреки

тому факту, что истоки его содержались ещё в античной диалектике целого и

его частей. Принцип системности - исконная черта диалектического метода.

Метафизическая абсолютизация системного метода развивалась по такой

схеме. Первым вариантом явился тезисо «десубстанциализации» мира

(разновидность махизма с его тезисом о том, что «материя исчезла») и

соответственно о выдвижении на первый план структурных моментов бытия без

их конкретного материального носителя. Этот тезис основывается на той идее,

что раз стабильным моментом в процессе изменения системы является не сама

имеющая материальный носитель система, а её структура, то в основе мира

лежит десубстанциализированная структура как чистое отношение.

Однако конкретное развитие частных наук, применяющих системный

подход, опровергло эту идею. Например, известный в лингвистике тезис «язык

- это система чистых отношений», провозглашённый в начале века, привёл лишь

к излишней математизации языка, а в конечном счёте к превращению

лингвистики как науки в систему логических построений, в которой добытое

этой наукой новое знание представляло собой, по существу, не новое знание о

языке, а уточнение и углубление логических операций мышления. Но как только

перед лингвистами встала необходимость создания искуственныхязыков для

общения с ЭВМ, математические выкладки сразу же потеряли свою

определённость, и лингвистика опять обратилась к живой плоти языка, к её

звуковой материи.

Таким образом, структура, взятая вне субстанциального наполнения, как

вещественного,так и энергетического свойства, представляет собой не

самостоятельно существующий объект, но логическое понятие.

Вторым вариантом, явившимся определённой детализацией первого, стала

философия структурализма, в которой выдвигался новый тезис о статистических

и неизменяемых, то есть фактически априорно заданных, структурных схемах,

особенно в мышлении. В основе культурной эволюции лежит с точки зрения этой

концепции некий «фундаментальный шифр», состоящий из неизменного набора

структурных архетипов (кодов, элементов), прояляющихся в действительности в

самой разнообразной форме, но лишённой какого бы то ни было развития.

Помимо частичного возрождения кантовского априоризма и привкуса метафизики

в этой концепции философского структурализма отчётливо прослеживается и

идеалистическая тенденция, так как априорные структуры здесь заменяют собой

идеальное первонвчало мира, а идея развития подменяется идеей

«воспроизводства архитипических структур». Но, как известно, источником

развития, появления новых форм, в том числе и новых структур, является

материальное взаимодействие и обоюдная обусловленность конкретных явлений,

которые для осуществления этого взаимодействия должны иметь материальную -

вещественную или энергетическую оформленность. Чистые структуры не

взаимодействуют между собой, у них нет для этого «точки опоры».

Общим для рассмотренных вариантов метафизической абсолютизации

системного подхода является отказ от принципа причинной детерминации и

возведение системных корреляций, лишённых к тому же материальной

воплощённости, в ранг фундаментального, базисного свойства бытия. Для

диалектического же материализма системный подход является наряду с

принципом причинности лишь одной из составныхчастей его методологии. С

точки зрения диалектики стабильность структуры не противопоставляется её

развитию, не исключается из динамики, а органично входит в неё.

Структура при этом мыслится не как заранее данная для материального

становления цепь (телеология -является ещё одним следствием, ввытекающим из

философии структурализма), но как результат самого материального

становления. Без материи структура лишается атрибута развития и преврвщаетс

в чисто логический конструкт.

Итак, системный подход уточняет ту сторону принципов всеобщей связи и

развития, которая не исчерпывается причинным подходом. Оба эти подхода в

совокупности составляют содержание философского детерминизма в его

расширенном понимании, то есть в объединенииразличных форм обусловленности

явлений, которая (обусловленность), в сою очередь лежит в основе процесса

развития.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7