Рефераты. Познание и самопознание в философии Сократа






бесплодным вмешательством в дело богов. Мир представлялся Сократу творением

божества, "столь великого и всемогущего, что оно все сразу и видит, и

слышит, и повсюду присутствует, и обо всем имеет попечение". Нужны

гадания, а не научные исследования, чтобы получить указания богов

относительно их воли. И в этом отношении Сократ ничем не отличался от

любого невежественного жителя Афин. Он следовал указаниям дельфийского

оракула и советовал делать это своим ученикам. Сократ аккуратно приносил

жертвы богам и вообще старательно выполнял все религиозные обряды.

Основной задачей философии Сократ признавал обоснование религиозно-

нравственного мировоззрения, познание же природы, натурфилософию считал

делом ненужным и безбожным.

Сомнение должно было, по учению Сократа, привести к самопознанию.

Только таким индивидуалистическим, путем, учил он, можно прийти к

пониманию справедливости, права, закона, благочестия, добра и зла.

Материалисты, изучая природу, пришли к отрицанию божественного разума в

мире, софисты подвергли сомнению и осмеяли все прежние взгляды, -

необходимо поэтому, согласно Сократу, обратиться к познанию самого себя,

человеческого духа и в нем найти основу религии и морали. Таким образом,

основной философский вопрос Сократ решает как идеалист: первичным для

него является дух, сознание, природа же - это нечто вторичное и даже

несущественное, не стоящее внимания философа. Сомнение служило Сократу

предпосылкой для обращения к собственному Я, к субъективному духу, для

которого дальнейший путь вел к объективному духу - к божественному разуму.

Можно сказать, что в словах: «...я ничего не знаю... И все-таки я хочу

вместе с тобой поразмыслить и поискать» — весь Сократ, почти вся «формула»

его философии, весь пафос его поиска истины. Он был уверен, что незнание,

точнее, знание о своем незнании, в конечном счете обернется знанием. Иначе

говоря, незнание является предпосылкой знания: оно стимулирует поиск,

заставляет «поразмыслить и поискать». С этой точки зрения у человека, не

сомневающегося в истинности своих знаний и воображающего себя весьма

сведущим во всем, нет большой потребности в поиске, в том, чтобы думать и

размышлять.

И здесь нужно обратиться к истории, а, точнее, к новому тогда

направлению в философии, современному великому мыслителю. Действительно,

говоря о Сократе, нельзя не упомянуть о софистах, их взглядах на философию,

точках соприкосновения и разногласиях с идеями Сократа. Его споры софистами

во многом проливают свет на убеждения философа.

Сократ и софисты.

В V в. до н. э. слово «софист» являлось почетным; им называли людей,

отличавшихся своими способностями и талантами, познаниями и опытом в самых

различных областях деятельности: выдающихся государственных деятелей,

законодателей и стратегов; философов, врачей, поэтов, актеров и т. д. Но с

конца V в. до н. э. это слово, используемое в более узком смысле,

относилось уже к платным учителям красноречия и философии. Кроме того, оно

начинает употребляться и в отрицательном смысле — как «лжемудрец»,

«шарлатан», «фокусник» (для распространения этого прозвища более всего

постарался Платон).

Появление софистов и софистики (искусства убеждать) в античной Элладе,

особенно в Афинах, сопровождавшееся четкой постановкой вопроса о роли

субъекта (человека) в процессе познания, было обусловлено развитием

древнегреческой демократии и всем предыдущим ходом философской мысли,

укреплением экономических и культурных связей между греческими полисами и

расширением контактов с негреческим миром, знакомством обычаями и

образом жизни других народов.

Софисты впервые подвергли решительной критике распространенное

убеждение в возможности достоверного знания и выдвинули идею о субъективном

характере человеческих представлений и оценок, согласно которой истина

(добро, прекрасное и т. п.) существует лишь для нас, для людей. С этой

точки зрения нет и не может быть ничего истинного, справедливого или

прекрасного вне - и независимо от человека и общества. Но так как у разных

людей, народов и групп общества — разные представления об истинном,

справедливом и прекрасном, то отсюда следует, что, сколько людей, столько

истин, столько оценок и мнений о справедливом и прекрасном.

Из сказанного следует, что никаких объективных знаний нет, есть только

мнения. Всякое мнение в равной мере истинно и ложно: о каждой вещи можно

высказать одновременно разные и, более того, противоречащие одно другому

суждения, причем они будут одинаково убедительны.

Софисты довольно убедительно обосновали свой релятивизм и субъективизм

поразительным расхождением моральных (эстетических и т. п.) оценок и

правовых норм разных обществ, стран и народов, утверждая, что бессмысленно

говорить о добре и зле, справедливости и несправедливости, о похвальном и

позорном и т. п. безотносительно к людям, народам и государствам. Тем самым

ставилась под сомнение правомерность поисков какого бы то ни было

морального (правового, эстетического и т. п.) определения, тщетность любого

разграничения противоположностей (истины и лжи, добра и зла и т. д.).

Сократ со всей решительностью выступал против индивидуализма,

субъективизма и релятивизма софистов, но с позиций, существенно

отличающихся от позиций широкого круга его сограждан. Глубокая пропасть,

разделявшая софистов и Сократа, казалось бы, исключала наличие элементов

общего в их воззрениях. Однако это не совсем так. Достаточно сказать, что и

для софистов, и для Сократа фундаментальной проблемой философии стала не

космологическая, как у предшественников, а антропологическая проблема, не

мир и миропорядок, а человек и его жизнь. Все натурфилософские

(космологические и онтологические) проблемы были объявлены ими

второстепенными и малозначимыми. «Чему можно научиться у деревьев?»—

спрашивает Сократ (Платон. Федр, 230). Софисты и Сократ не разделяли

представления своих предшественников о человеке как лишь части космоса; они

провозглашали человека центром мироздания. Можно сказать, что тезис

Протагора о человеке как «мере» всех вещей в известном смысле разделяется

Сократом.

В конечном счете, общим для софистов и Сократа является то, что они

ориентировали философию на постановку вопроса о сущности человека, его

месте и назначении в мире. Этим они как бы «гуманизировали» философию,

поставили перед ней гуманистические цели и задачи. Но за этой общностью

понимания главных целей и задач философии кроются принципиальные

разногласия. Прежде всего они касаются трактовки понятия «человек».

Софисты, имея в виду отдельного индивида, указывали на различия между

людьми. В отличие от софистов Сократ был убежден, что при всем многообразии

людей, при всем различии их образа жизни, поведения и переживаний всегда

имеется нечто, что объединяет их и может быть выражено единым понятием или

идеей. Стало быть, разные лица могут иметь единое понимание чего-либо. Так,

если, скажем, речь идет о добродетели и множестве ее проявлений, то вполне

возможно говорить о единой добродетели самой по себе, безотносительно к ее

частям (проявлениям). В диалоге Платона «Протагор» Сократ говорит, что

существование добродетели как единого целого аналогично существованию

человеческого лица, которое связывает в единое целое свои части: рот, нос,

глаза и уши. Как бы ни различались по виду и функциям части лица и как бы

они в чем-то ни были сходны, они не составят всего лица, взятые в

отдельности. Лицо есть нечто общее, единое и цельное; оно неразделимо на,

части, хотя и состоит из частей. Оно объединяет части, охватывает их все и

образует из них целое.

По мнению Сократа, аналогичное можно сказать и о добродетели. Она имеет

множество проявлений: мужество, справедливость, благочестие, сдержанность и

т. д. Но это еще не дает права расчленять единую добродетель на множество

кусочков (на множество ее проявлений) и отрицать существование добродетели

как целостности, или структуры, говоря современным языком. Единство

добродетели как целостности и составляет единое содержание мысли,

тождественное содержанию понятия в процессе рассуждений разных лиц в разных

условиях о добродетели. Сказанное может быть отнесено и к таким понятиям,

как истина, прекрасное, справедливое и т. д.

Итак, «многознанию» софистов Сократ противопоставлял знание своего

незнания, которое свидетельствовало — подчеркнем еще раз — отнюдь не о его

скептицизме или ложной скромности, а о его стремлении к более глубокому

знанию, к отказу от свойственного софистам накопления разнообразных знаний,

пригодных во всех случаях жизни. По Сократу, софисты знают многое, обладают

энциклопедическими знаниями. Но их знания носят раздробленный характер,

являются отрывочными. Это, собственно, и не знания, а всего лишь мнения.

Раздробленность «знаний» (мнений) не позволяет им задуматься о единстве

знания, о различии между разрозненными мнениями и пониманием; софисты

многое знают, но мало понимают; они сведущи, но не мудры. Так и должно

быть, ибо “мудрость, тождественная пониманию, не сводится к набору знаний,

к множеству мнений”.

Подлинное знание выходит за пределы описаний и констатации того, что

есть «на самом деле»; оно требует обоснования «мнения», предполагает

выяснение смысла и значения установленного, побуждает к познанию общего и

единого. Стремление к пониманию —отличительная особенность философии и

философа.

Таким образом,— знаменитое сократовское "я знаю, что я ничего не знаю"

Страницы: 1, 2, 3



2012 © Все права защищены
При использовании материалов активная ссылка на источник обязательна.