ПЕТРАРКА - ОСНОВОПОЛОЖНИК ПОСЛЕСРЕДНЕВЕКОВОГО ГУМАНИЗМА
Возрождение, или Ренессанс ( от фр. renaitre - возрождаться ), одна из
самых ярких эпох в развитии европейской культуры, охватывающая почти три
столетия с середины XIV в. до первых десятилетий XVII в. Это была эпоха
крупных перемен в истории народов Европы. В условиях высокого уровня
городской цивилизации начался процесс зарождения капиталистических
отношений и кризис феодализма, происходило складывание наций и создание
крупных национальных государств, появилась новая форма политического строя
- абсолютная монархия, формировались новые общественные группы- буржуазия и
наемный рабочий люд. Менялся и духовный мир человека. Человек эпохи
Возрождения был охвачен жаждой самоутверждения, великих свершений, активно
включался в общественную жизнь, заново открывал для себя мир природы,
стремился к глубокому ее постижению, восхищался ее красотой. Для культуры
Возрождения характерно светское восприятие и осмысление мира, утверждение
ценности земного бытия, величия разума и творческих способностей человека,
достоинства личности. Гуманизм ( от лат. humanus - человеческий ) стал
идейной основой культуры Возрождения.
Гуманисты выступили против диктатуры католической церкви в духовной
жизни общества. Они критиковали метод схоластической науки, основанный на
формальной логике ( диалектике ), отвергали ее догматизм и веру в
авторитеты, расчищая тем самым путь для свободного развития научной мысли.
Гуманисты призывали к изучению античной культуры, которую церковь отрицала
как языческую, воспринимая из нее лишь то, что не противоречило
христианской доктрине. Восстановление античного наследия не было для них
самоцелью, а служило основанием для решения актуальных проблем
современности, для построения новой культуры. Зарождение ренессансной
литературы во второй половине XIV в. связано с именами Франческо Петрарки и
Джованни Боккаччо. Они утверждали гуманистические идеи достоинства
личности, связывая его не с родовитостью, а с доблестными деяниями
человека, его свободой и правом на наслаждение радостями земной жизни.
Явление Петрарки огромно. Оно не покрывается пусть даже самым высоким
признанием его собственных литературных заслуг. Личность, поэт, мыслитель,
фигура общественная - в нем нераздельны. Вот уже более шестисот лет
человечество чтит великого итальянца прежде всего за то, что он, пожалуй,
как никто другой, способствовал наступлению новой эпохи открытия мира и
человека, прозванной Возрождением.
Франческо Петрарка (1304-1374) был первым великим гуманистом, поэтом и
гражданином, который сумел прозреть цельность предвозрожденческих течений
мысли и объединить их в поэтическом синтезе, ставшей программой грядущих
европейских поколений. Своим творчеством он сумел привить этим грядущим
разноплеменным поколениям Западной и Восточной Европы сознание - пусть не
всегда четкое - некоего духовного и культурного единства, благотворность
которого сказывается и в современный наш век.
Петрарка - родоночальник новой современной поэзии. Его “Книга песен”
надолго определила пути развития европейской лирики, став своего рода
непререкаемым образцом. Если на первых порах для современников и ближайших
последователей у себя на родине Петрарка являлся великим реставратором
классической древности, провозвестником новых путей в искусстве и
литературе, непогрешимым учителем, то, начиная с 1501 года, когда
стараниями Пьетро Бембо и типографщика Альдо Мануцио Ватиканский кодекс
“Книги песен” (“Canzoniere”) был предан широкой гласности, началась эпоха
петраркизма, причем не только в поэзии, но и в области эстетической и
критической мысли. Петраркизм вышел за пределы Италии. Свидетельством тому
“Плеяда” во Франции, Гонгора в Испании, Камоэнс в Португалии, Шекспир и
елизаветинцы в Англии, Кохановский в Польше. Без Петрарки их лирика была бы
не только непонятной для нас, но и попросту невозможной.
Мало того, Петрарка проторил своим поэтическим наследникам путь к
познанию задач и сущности поэзии, познанию нравственного и гражданского
призвания поэта.
В невольно возникающем при чтении Петрарки автопортрете бросается в
глаза черта: потребность в любви. Это и желание любить и потребность быть
любимым. Предельно четкое выражение эта черта нашла в любви поэта к Лауре,
главному предмету сонетов и других стихотворений, составляющих “Книгу
песен”. Любви Петрарки к Лауре посвящено неисчислимое количество ученых и
беллетризованных произведений. Лаура - фигура вполне реальная. Любовь к
ней, как это часто бывает в настоящей поэзии, сублимированная, к концу
жизни поэта несколько приутихшая и едва ли не слившаяся с представлением о
любви райской, идеальной.
Конкретнее в жизни Петрарки любовь к домашним ( матери, брату Герардо,
племяннику Франческо ), к многочисленным друзьям: Гвидо Сетте, Джакомо
Колонна, Джованни Боккаччо и многим другим. Вне дружбы, вне любви к ближним
и вообще к людям Петрарка не мыслил себе жизни. Это накладывало
определенный нравственный отпечаток на все им написанное, привлекало к
нему, повсеместно делало своим, любимым.
Еще одна черта, которую обнажил в себе сам поэт, за которую порой (
особенно на склоне лет ) себя бичевал: это любовь к славе. Не в смысле,
однако, простого тщеславия. Желание славы у Петрарки было теснейшим образом
связано с творческим импульсом. Оно-то в большей степени и побудило
Петрарку заняться писательством. С годами и эта любовь, любовь к славе,
стала умеряться. Достигнув славы беспримерной, Петрарка понял, что она
вызывает в окружающих куда больше зависти, чем добрых чувств. В “Письме к
потомкам” он с грустью пишет о своем увенчании в Риме, а перед смертью даже
готов признать триумф Времени над Славой.
Любопытно, что любовь к Лауре и любовь к Славе между собой не только
не враждовали, но даже пребывали в тесном единении, что подтверждается
устойчивой в поэзии Петрарки сим великой: Лаура и лавр. Но так было до поры
до времени. В годы самоочистительных раздумий Петрарка вдруг почувствовал,
что и любовь к Лауре, и желание Славы противны стремлению обрести вечное
спасение. И вовсе не потому - а это чрезвычайно существенно для Петрарки! -
что они греховны сами по себе. Нет! просто они мешали вести тот образ
жизни, который надежно подвел бы его к спасению. Осознание этого
противоречия повергло поэта в глубокое душевное смятение, умеряемое,
впрочем, писанием трактата. где он пытался со всей откровенностью обнажить
свое душевное состояние.
Конфликт этот был лишь частным случаем конфликта более общего и
философски более значимого: конфликта между многочисленными радостями
земного бытия и внутренней религиозной концепцией.
К земным радостям Петрарка относил прежде всего окружающую природу.
Он, как никто из современников, умел видеть и наблюдать ее, умел
наслаждаться травой, горами, водой, луной и солнцем, погодой. Отсюда и
столь частые и столь любовно написанные в его поэзии пейзажи. Отсюда же и
тяга Петрарки “к перемене мест”, к путешествиям, к возможности открывать
для себя все новые и новые черты окружающего мира.
К несомненным земным радостям относил Петрарка и веру в красоту
человека и могущество его ума. К ним же он относил любое творческое
проявление: будь то в живописи ( его суждения о Симоне Мартини и Джотто ),
в музыке, философии, поэзии и т. д. Но все это таило и множество побочных
соблазнов, которых, по мнению Петрарки, человеку, по слабости его, трудно
избежать. Отсюда и сомнения в абсолютной ценности земных радостей.
Петрарка был поразительно восприимчив ко всему, что его окружало. Его
интересовало и прошлое, и настоящее, и будущее. Поразительна и широта его
интересов. Он писал о медицине и о качествах, необходимых полководцу, о
проблемах воспитания и о распространении христианства, об астрологии и о
падении воинской дисциплины, о выборе жены и о том, как лучше устроить
обед.
Петрарка превосходно знал античных мыслителей, но сам в области чистой
философии не создал ничего оригинального. Критический же его взгляд был
цепок и точен. Много интересного написано им о практической морали.
Сторонясь мирской суеты, Петрарка жил интересами времени, не был чужд
и общественных страстей. Так, он был яростным патриотом. Италию он любил до
исступления. Ее беды и нужды были его собственными, личными. Тому множество
подтверждений. Одно из них - знаменитейшая канцона “Италия моя”. Заветным
устремлением его было видеть Италию единой и могущественной. Петрарка был
убежден, что только Рим может быть центром папства и империи. Он оплакивал
разделение Италии, хлопотал о возвращении папской столицы из Авиньона в
Вечный город, просил императора Карла IV перенести туда же центр империи. В
какой-то момент Петрарка возлагал надежды на то, что объединение Италии
будет проведено усилиями Кола ди Риенцо. Самое страшное для Петрарки -
внутренние раздоры. Сколько усилий он приложил, чтобы остановить
братоубийственную войну между Генуей и Венецией за торговое преобладание не
Черном и Азовском морях! Однако красноречивые его письма к дожам этих
патрицианских республик ни к чему не привели.
Петрарка был не только патриотом. Заботило его и гражданское состояние
человеческого общежития вообще. Бедствия и нищета огорчали его, где бы они
не случались.
Но ни общественные и политические симпатии, ни принадледность к
церковному сословию не мешали основному его призванию ученого и литератора.
Страницы: 1, 2
