как раз у них разные), а на основании одной и той же теоретической
интерпретации. Снег бел, ибо он в равной степени отображает все лучи
видимого человеческими глазами участка спектра света; что дело обстоит
именно так, фиксируется определенными приборами.
В концепции корреспондентной истины указывается соответствие чувств,
мыслей и высказываний некоторым фактам. Не следует, однако, это
соответствие понимать слишком прямолинейно, например аналогично соотношению
фотографии и того, что на ней запечатлено. Высказывание «снег бел» не
похоже на белый снег, оно представляет собой знаковую, условную
конструкцию. Под соответствием знаковых конструктов фактам понимается
действительность этих конструктов, возможность их эффективно использовать в
деле описания фактов и в своей практической деятельности.
Довольно часто тема истинности/ложности проблематизируется там, где
учитывается последовательность, связанность , системность рассуждений и
высказываний. В этой связи говорят о когерентной концепции истины. Под
когерентностью понимается взаимосоответствие высказываний. Когда
утверждают, что 2(2=4 истинно, а 2(2=5 ложно, не имеется в виду
соответствие высказываний фактам, о фактах вообще нет речи. Имеется в виду,
что первое высказывание находится, а второе, наоборот, не находится в
полном согласии с системой высказываний, характерной для арифметики.
Кстати, можно было сказать, что 2(2=4 непротиворечиво, а 2(2=5
противоречиво. Значительный вклад в развитие когерентной концепции истины
внесли Лейбниц, Спиноза, Гегель, а также Нейрат и Гемпель.
Концепция, в которой критерием истинности выступает практика,
называется прагматической концепцией истины, которая берет начало в
греческой софистике и древней китайской философии. Значительный вклад в
развитие прагматической концепции истины внесли сторонники марксизма и
американского прагматизма (У.Джемс, Дж.Дьюри). Марксисты используют
критерий практики для дальнейшего развития концепции соответствия, они
считают, что истина отображает объективное положение дел. Прагматики же
понимают истину как работоспособность чувств, мыслей, идей, их полезность в
деле достижения желаемой цели.
Представляется весьма ценной мысль американского философа Н.Решера,
согласно которой три концепции истины не отменяют, а дополняют друг друга.
Все попытки исключить из философии проблематику одной из концепций истины
оканчиваются неудачами.
4. Всеобщность и специфичность критерия практики
Практика является средством отделения истинного в нашем мышлении от
ложного во всех без исключения областях знания, она есть всеобщий,
универсальный критерий истины. Однако в различных областях знания действие
этого критерия специфично.
Всеобщность критерия практики вытекает из того, что человеческое
общество есть составная часть единого материального мира, высшее (из
известных нам) достижение поступательного развития в природе.
Взаимодействие с природой есть необходимое условие существования
человеческого общества. Предшествующий марксизму материализм решающую роль
в этом взаимодействии придавал воздействию природы на человека.
Соответственно этому при попытках установить источник наших знаний,
созерцательный материализм усматривал этот источник в воздействии природы
на органы чувств человека. Но надо было еще выяснить, почему наши знания о
природе развиваются, почему мы сегодня знаем о природе и о ее законах то,
чего не знали сто лет назад. В объяснениях причин развития знаний старый
материализм неизбежно скатывался на позиции идеализма, поскольку так или
иначе апеллировал к свойствам разума, к присущим ему активности,
любознательности, стремлению к познанию и т. п.
Марксистский материализм преодолел эту трудность, вскрыв сущность связи
между обществом и природой, которая выражается в труде, в практическом
изменении природы людьми. Активной стороной во взаимодействии природы и
человека выступает человек, причем активное отношение к природе в труде, в
практике есть источник творческой способности нашего разума. Это
принципиальное отличие марксизма от всей предшествующей философии было
подчеркнуто Ф. Энгельсом: «Как естествознание, так и философия до сих пор
совершенно пренебрегали исследованием влияния деятельности человека на его
мышление. Они знают, с одной стороны, только природу, а с другой — только
мысль. Но существеннейшей и ближайшей основой Человеческого мышления
является как раз изменение природы человеком, а не одна природа как
таковая, и разум человека развивался соответственно тому, как человек
научался изменять природу» .
Таким образом, согласно марксизму, источником наших знаний о природе
является не природа, взятая сама по себе, а практическое изменение природы
человеком.
Столь же радикальный переворот был совершен марксизмом при решении
другого важнейшего гносеологического вопроса — вопроса о критерии наших
знаний. Быть материалистом в теории познания, говорил Ленин, и признавать
объективную истину —одно и то же. Всякий материалист считает истинным то,
что правильно отражает объективный мир; истина есть, кратко говоря,
соответствие мысли объекту. Но как сопоставить мысль об объекте с самим
объектом, как проверить истинность наших знаний? На этот вопрос
материалисты давали различные ответы, и в целом домарксовский материализм в
силу своего созерцательного характера правильно разрешить его не смог.
Материалисты рационалистического направления искали критерий истины в
разуме. Б. Спиноза, например, писал: «И какое мерило истины может быть
яснее и вернее, как не сама истинная идея? Как свет обнаруживает и самого
себя и окружающую тьму, так и истина есть мерило и самой себя и лжи».
Однако если мерилом истины объявляется сама истина, то разрешить спор между
людьми, которые придерживаются противоположных воззрений на один и тот же
предмет и искренне убеждены в истинности своих воззрений, невозможно.
Домарксовские материалисты сенсуалистического направления полагали, что
критерий истины мыслей надо искать в чувствах, поскольку последние
непосредственно связывают нас с предметной действительностью. Некоторые из
представителей этого направления чувственный опыт называли практикой и
ссылались на практику как на критерий истины. Фейербах, к примеру, писал:
«Те сомнения, которых не разрешает теория, разрешит тебе практика». Но для
Фейербаха практика есть лишь чувственное созерцание, и в нем он видит
средство проверки истинности мыслей. «Разве мы имеем другой признак,— писал
Фейербах,— другой критерий существования вне нас, «существования
независимого от мышления, кроме чувственности?».
Чувства людей, естественно, могут давать различные показания. Фейербах,
конечно, понимал это и искал критерий истины в чувствах не индивида, а
человеческого рода. Но как сверить показания чувств, полученные различными
людьми? Этого можно достигнуть только с помощью обмена мнениями, т. е.
посредством разума, и истинным придется, видимо, считать то, в чем согласно
большинство людей. Мнение большинства, однако, отнюдь не всегда совпадает с
истиной и при всем «демократизме» подобного метода решать вопрос об
истинности большинством голосов неправильно.
Итак, домарксовский материализм в лице его виднейших представителей не
смог правильно решить вопрос о критерии истины.
Гениальные догадки и отдельные высказывания наиболее выдающихся
мыслителей домарксовского периода о практике как критерии истины (Ф. Бэкон,
Д. Дидро, Л. Фейербах, Н. Г. Чернышевский) не носили характера
последовательной развернутой концепции о путях проверки истины, ибо все
они, включая и Н. Г. Чернышевского, ближе других подошедшего к
диалектическому материализму, не понимали решающей роли труда в жизни
общества и, следовательно, в развитии человеческого мышления.
Последовательно провести концепцию о проверке истины в практике
домарксовские материалисты не могли потому, что их понимание самой практики
было узким, неполным, односторонним, главного в практике — общественного
производства — они не видели.
Развивая все положительное, что содержалось в идеях предшествующих
мыслителей, диалектический материализм указывает на общественную практику
как на единственное мерило, всеобщий критерий истинности наших знаний. В
самой общей форме этот критерий действует следующим образом.
Чтобы обнаружить, что в сознании человека верно, а что неверно,
необходимо сопоставить наши представления о вещах с самими вещами.
«Сравнение» нашей мысли об объектах с самими объектами может быть
достигнуто только путем материального, предметного воздействия людей на эти
объекты, т. е. на явления природы и процессы общественной жизни.
Воздействие человека на вещи носит целенаправленный характер. Это значит,
что предполагаемый результат любого акта практики возникает сначала в
голове как более или менее точное отражение окружающих условий и
возможностей их изменения в деятельности человека. Таким образом,
подвергаемая проверке мысль о предмете так или иначе должна стать мыслью
об ожидаемых объективных результатах практического воздействия на этот
предмет. Попросту говоря, для того чтобы проверить, правилен .или нет наш
взгляд на мир, надо поставить перед собой на основе этих взглядов в
отношении того или иного предмета определенные цели, и если мы,
воздействуя практически на предмет, добиваемся этих целей, значит
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
