искусстве вплоть до версальских садов, основано на известном образе

мышления, принципы которого нигде не были выражены более ясно и

сознательно, чем в учении Декарта. Поэтому легко понять, что последнее

стало в Париже и во Франции силой, гораздо более могущественной, чем

декреты короля, которого она также как бы incognito подчинила своей власти:

этот образ мышления стал модой эпохи, которой непроизвольно подчинялось

все. Мысль облеклась в картезианскую форму.

3. Модная философия и сатира.

«Неудивительно поэтому, что и светское общество и женщины того времени

воспринимали картезианские идеи или рисовались ими. Герцогиня дю-Мэн, в

качестве почитательницы Декарта, сравнивалась с королевой Христиной, ученая

Дюпрэ называлась «la Cartesienne». Из любви к своей дочери, мадам де-

Гриньян, которая совершенно ушла в изучение творений философа, даже мадам

де-Севинье чувствовала себя принужденной разделять эти интересы. Шутя

называет ее Декарт в письмах к ее дочери «votre pere», а саму последнюю «ma

chere petite cartesienne»; она посещает в Бретани родственницу философа,

носящую его имя, и пишет дочери: «я нашла частицу моей дочери», - она

пользуется терминами картезианства, чтобы с неподражаемой прелестью

выразить в них свою материнскую нежность: «я мыслю, следовательно я

существую; я мыслю о вас с нежностью, следовательно я вас люблю»; она

рассказывает дочери о философском диспуте после обеда, о том, как один из

гостей утверждал зависимость мышления от чувств, и как ее сын в духе

Декарта доказывал обратное. Одно из ее сообщений метко и остро освещает то

значение, которое приобрела новая философия в тогдашнем обществе, и ту

форму, в которой мадам де-Севинье само отдалась этому движению, имевшему за

себя всеобщий интерес и против себя - неодобрение двора; она смотрит на

него, как на модный и благородный спор, с которым нельзя остаться

незнакомым. Она пишет: «Корбинелли и Ламусс решили ввести меня в учение

Декарта. Я хочу изучить эту науку не для того, чтобы играть в нее самой, а

для того, чтобы смотреть на игру.» [2, с. 15]

Когда философское учение становится модой, ее особенности легко

принимают смешной характер, тем более если оно, благодаря кажущимся

парадоксам, ставит вверх ногами мнение всего мира и несмотря на эти

контрасты многими ещё преувеличенно подчеркивается. Поэтому в остроумном

Париже и в эпоху Мольера картезианство, в качестве модной философии,

непременно должно было стать предметом сатиры. Между Декартом и трагиками

имело место непроизвольное согласие во взглядах на человеческую природу и

ее страсти; столь же непроизвольно обнаружилось разногласие между Декартом

и Мольером.

В трагической и комической поэзии тогдашней Франции, в Корнеле и

Мольере, можно подметить отражение двух течений французской философии того

времени, картезианского и гассендистского. «Нельзя только относиться к делу

педантично и думать о число школьной зависимости. Даже не учась у Гассенди,

как это действительно было, и не зная Лукреция, философское стихотворение

которого они перевели, Мольер симпатизировал сенсуализму здравого смысла, в

противоположность дуалистическому и спиритуалистическому учению Декарта. Не

нужно было также личной злобы и даже партийного озлобления, чтобы выставить

в смешном виде аффектированных и эксцентричных картезианок. Эти фигуры сами

просились в комедию. Я оставляю нерешенным, взял ли он мишенью своих

непадок в лице Марфуриуса в «Mariage force» картезианское сомнение или,

наоборот, общие, издавна известные фразы скептицизма. Но в «Femmes

savantes» он затронул если не исключительно, то в некоторых наиболее

сильных местах, те нелепости, к которым привела картезианская мода у

женщин. Его фигуры не типичные картезианки, а просто сумбурные женщины,

которые восхищаются всем, что пахнет ученостью: одна хвалит Платона, другая

- Эпикура, третья находит «частицы» прелестными, «пустоту» отвратительной и

себя самою - очень тонкой в своей любви к «тонкой материи». Все это

картезианские понятия, которые для женщины являются делом вкуса и объектом

склонности, подобно другим предметам моды. «Я люблю его вихри,» - говорит

Арманд, а мать его продолжает: «А я - его падающие миры». В наиболее

смешном виде Мольер выставляет спиритуалистическую манию, которая считает

тело с его потребностями и влечениями, чувственную человеческую природу, за

презренную мишуру, иметь сношения с которой дух должен считать ниже своего

достоинства. Глава семьи Хризаль иного мнения и отвечает своей супруге,

совсем в стиле Гассенди: «Мое тело - это я сам, и я хочу заботиться о нем,

хотя бы оно было мишурой; это я сам, и я хочу заботиться о нем, хотя бы оно

было мишурой; эта моя мишура мне дорога». [2, с. 16]

Еще в 1690 году появились сатирические произведения, направленные

против картезианской моды - сочинения иезуита Даниэля «Voyage du monde de

Descartes». Автор утешает себя изменчивостью моды. Вся сатира исходит из

того сенсуалистического образа мыслей, в котором иезуиты сходились с

Гассенди, в особенности в оппозиции к учению Декарта. Своими возражениями,

обвинениями, шутками они преследуют в последнем на свой лад его

спиритуалистический характер. «Чтобы сделать его смешным, Даниэль

заставляет философа быть как бы магом своего учения, который обладает

способностью действительно отделять свою душу от тела, откладывать в

сторону последнее, как платье, и в форме чистого духа пускаться в

странствия; во время такого духовного отсутствия в Стокгольме похоронили

философа, а теперь он пребывает на третьем небе, занятый построением мира

из тонкой материи, запасы которой он там нашел. Кто хочет легко разгадать

все загадки мира, должен посетить этого миростроителя наверху, в его

мастерской; нужно только снять с себя тело и пуститься в странствование

души, что легко можно сделать при содействии картезианца, ибо учитель

снабдил своих учеников чудесным даром, которым он обладал.» [2, с. 17]

Спиритуализм картезианского учения - вывод из дуалистического его

воззрения на отношение между душой и телом, и в этом воззрении содержатся

вопросы, вызвавшие первые попытки дальнейшего развития системы.

В заключении, я бы хотела сказать, что мне очень понравилась мысль

Куно Фишера (хотя вполне возможно, что не он первый ее изложил) о том, что,

несмотря ни на какие, даже самые строжайшие, запреты, новая философия,

если она прогрессивна, ясно, точно и красиво изложена, начитает овладевать

умами передовых людей эпохи как бы подпольно или, как выразился Фишер,

«подсознательно». Новую систему познания природы, новое миросозерцание,

если они уже были сформулированы и изложены и с ними ознакомилось какое-то

количество людей, невозможно скрыть от пытливых и жаждущих знаний умов.

Если «новое знание» удобно и понятно, оно начинает охватывать все большие и

большие пространства применения, уже выходящие за рамки просто науки.

Именно таким образом «новое мышление» может стать модой, проникнуть в сферу

обихода и превратиться в «модный беспредметный спор», практически теряя

свою суть. И такое происходило и происходит не только с Декартом. Любое

учение может быть взято и адаптировано, приспособлено для определенных

нужд. Оставляется канва - слова, фразы, выражения, отдельные аксиомы, и ими

объясняется все, что угодно. Не думаю, что Марксу понравилось бы то, как

его учение было «развито» до Марксизма-Ленинизма, а затем превратилось в

«Учение Маркса-Ленина-Сталина». Любая, даже самая прогрессивная идея,

насколько я понимаю, может быть низведена до полнейшего абсурда. Вот здесь

мы и наталкиваемся на проблему существования философии и ее практического

применения. Именно на уровне практики и происходит исторический отбор

любого научного учения и знания. История выбирает лучшее, дающее

результаты, прогрессивное, и отсеивает все утопичное и не прошедшее

проверку.

Библиография

1. Философский словарь под ред.Фролова, Издательство политической

литературы, М, 1987.

2. Фишер, Спиноза, (данные издания утеряны)

3. Шкуратов В.А., Историческая психология, Издательство АОЗТ «Город N»,

Ростов-на-Дону, 1994.

-----------------------

[1] КОСМОГОНИЯ (греч. kosmos - вселенная и goneia - рождение) - область

науки, в которой изучается происхождение и развитие небесных тел и их

систем. Условно может быть разделена на планетную К. и звездную К., хотя

проблемы решения их взаимосвязаны. Выводы К. основываются на данных других

разделов астрономии, физики, а также геологии и др. наук о Земле. К., как и

космология, тесно связана с философией, она являлась и является ареной

острой борьбы материализма и идеализма. Научная космогония зародилась около

200 лет назад, когда Кант выдвинул гипотезу об образовании планет из

пылевой туманности, окружавшей некогда Солнце. Гипотеза Канта (1755) и

Лапласа (1796) (Небулярная гипотеза) не смогли объяснить некоторые

существенные особенности строения Солнечной системы и были оставлены. В

настоящее время продолжается накопление фактического материала и его

обобщение, но проблема еще не решена. Характер эволюции звезд к настоящему

времени в общих чертах ясен, однако все гипотезы об из происхождении

остаются спорными. [1, с. 219]

[2]ГАССЕНДИ Пьер (1592-1655) - фр.философ-материалист. Физик и астроном,

священник, профессор ряда университетов. Гассенди выступил с резкой

критикой схоластики, искаженного ею учению Аристотеля и учения Декарта о

врожденных идеях; возродил материализм Эпикура, основывая на нем свое

учение. В основном труде «Свод философии» (1658) разделил философию на три

части: 1) логику, в которой дается анализ проблемы достоверности познания и

критикуется скептицизм и догматизм; 2) физику, в которой, обосновывая

атомистическую теорию, Гассенди доказывал объективность, несотворимость и

неуничтожимость пространства и времени; 3) этику, где он выступал против

аскетической церковной морали и , вслед за Эпикуром, утверждал, что всякое

удовольствие есть благо само по себе, а всякая добродетель есть благо

постольку, поскольку она доставляет «безмятежность».

[3] ЯНСЕНИЗМ - религиозно-политическое течение, распространенное в

Нидерландах и Франции в 17-18 вв. Основные идейные положения Я. Были

сформулированы богословом К.Янсением (1585-1638), развивавшим учение

Августина. Я. - разновидность католицизма - во многих своих положениях

тяготел к протестантизму. По своей социальной сути он являлся идеологией

тех слоев, которые были недовольны засильем католической церкви. Освящавшей

феодально-абсолютистские порядки. [1, с. 578]

Страницы: 1, 2, 3