и единственное начало: "Абсолютный максимум единственен, потому что он -
все, в нем - все, потому что он - высший предел" [4, с. 8].
Он - максимум, так как он то, более чего не может быть, но так
как он не может быть и менее того, что он есть, то может быть
поименован также и минимумом, и в нем абсолютный максимум и минимум
совпадают. Максимум бесконечен, и поэтому он не только превосходит все
вещи и заключает их в себе, но он "несравненно выше их".
В более поздних сочинениях Николай Кузанский применяет для наименования
бога понятие "неиное" и "бытие-возможность". "Неиное" есть наиболее
полное выражение "отрицательного" определения бога, в качестве "неиного" он
не есть "ни субстанция, ни сущее, ни единое, ни что-либо другое", "ни не-
сущее, ни ничто" [3, с.57]. Именно определение бога
как "неиного" приводит к категоричному выводу отрицательного богословия,
что "бог есть все во всем и в то же время ничто из всего" [4, с. 234].
Понимание бога как "бытия-возможности" (possest) исходит из того,
что "только один бог есть то, чем он может быть" [3, с. 57], т. е.
заключает в себе всю возможность бытия и в то же время всю полноту вечной
актуализации бытия.
Именно такое "отрицательное" определение бога в философии Кузанского
выявляет не потусторонность, трансцендентность бога миру, а его неразрывное
единство с ним. Вопрос о соотношении бога и мира Кузанец решает вне
ортодоксальной креационистской концепции временного творения мира "из
ничего". Он отвергает дуалистическую трактовку мира и бога.
Мир содержится в боге, бог охватывает собой весь мир. Эта позиция
пантеистическая, но склоняющаяся скорее к пантеизму мистическому: не бог
отождествляется с природой, а природа, мир заключены в боге.
2.3 Понятия "развертывания" и "свертывания"
Для характеристики процесса перехода от бога к миру Кузанец
избегает понятия единовременного акта творения из ничего. Не употребляет
он и неоплатонического понятия "эманации", истечения мира из бога.
Применяемый им термин позволяет раскрыть глубокий интерес перехода от бога
к миру и от мира к богу. В этом процессе происходит то, что Николай
Кузанский именует "развертыванием" из бога того, что содержится в нем в
"свернутом" виде [2, с. 61].
Здесь речь идет о "саморазвертывании" абсолюта, что ведет к более
глубокому пониманию мира как единства, к преодолению иерархических
представлений о мире. Однако божественное первоначало не находит своего
исчерпывающего воплощения в мире природы: Кузанец подчеркивает, что
"никакое создание не есть в смысле акта все то, чем оно может быть, так
как творческая потенция бога не исчерпывается в его творении" [4,
с.294]. Бог есть все, но он "есть все в свернутом виде". Созданный же богом
мир, "все, что создано и будет создано, развертывается из того, в чем оно
существует в свернутом виде". Если бог "есть все во всем", но "в свернутом
виде", то это же "все", будучи "развернуто", существуя "в развернутом виде
в мирской твари", - "есть мир".
Подобно тому, как линия есть развертывание точки, время -
развертывание мгновения, движение - развертывание покоя, так и весь мир
предстает как развертывание собственной сущности, свернутой в боге, как
раскрытие или развитие (термин evolutio также встречается в сочинениях
Кузанца в качестве синонима "развертывания) заключенной в боге развития
бытия. В учении о "развертывании" заключена онтологическая основа
диалектического представления о "совпадении противоположностей" в бытии
бога и мира [2, с. 48].
Понимаемое как развертывание творение не может быть временным:
"Поскольку творение есть бытие бога, никто не подвергает сомнению, что
оно - вечность", оно "не могло в самом бытии находиться в вечности" [4,
с. 64]. Но в таком случае и сам акт творения, не будучи временным, не
будучи творением "из ничего", становится проявлением заключенной в боге
необходимости, а не проявлением божественной воли, как учила религия
откровения.
Поэтому, сославшись на мнение "благочестивых авторов" о том, что бог
создал мир, "чтобы дать узреть свою доброту". Кузанец сопоставляет с этим
суждением свое положение о том, что бог создал мир "потому, что он - сама
абсолютная максимальная необходимость" [3, с. 59].
2.4 Проблема бесконечности и новая космология
Вселенная, существующая как вечное развертывание божественного
первоначала, лишь в нем, едином максимуме, "существует в степени
максимальной и наиболее совершенной"; "во множестве", т. е. вне
максимума, она "существует лишь ограниченным образом" [3, с. 60]. Но эта
"ограниченность" - лишь показатель отличия Вселенной от бога.
Представление о Вселенной в философии Николая Кузанского подвергается
самому радикальному пересмотру. Схоластической картине мира, где
сотворенный во времени конечный мир ограничен сферой неподвижных звезд и
небом эмпиреев, где "перводвигатель" отождествляется с богом
христианской религии, Николай Кузанский противопоставляет свое учение о
космосе, отвечающее его пантеистическим представлениям о боге и мире.
Если бог есть "окружность и центр, так как он везде и нигде", то мир
не имеет самостоятельного, ограниченного от бога существования, а стало
быть, и замкнутой фигуры с самостоятельной окружностью и центром в духе
томистской и аристотелево-птолемеевой космологии. Ибо нигде в космосе
"вне бога нельзя отыскать точной, равно отстоящей от различных точек,
окружности, потому что он один бесконечное равенство" [4, с.100].
В результате такого уподобления природного космоса богу мир "имеет
свой центр повсюду, а окружность нигде". Мир не бесконечен, так как в
таком случае он был бы равен богу, но он не имеет и границ, "ибо если бы он
имел центр и окружность, то имел бы, таким образом, в себе свое начало и
конец, и сам был бы завершен в отношении чего-то другого" [4, с. 97].
Так из принципа зависимости мира от бога Кузанец выводит его
безграничность: мир не может быть обособлен от божественного "свернутого"
начала даже в своем пространсвенно-физическом существовании. Из этого
следует важнейший вывод для космологии, что "Земля не есть центр мира" и
что "окружность его не является сферой неподвижных звезд".
В космологии Николая Кузанского Земля лишается своего
привилегированного положения центра Вселенной: не Земля, а бог "является и
центром земли, и всех сфер, и всего того, что есть в мире". Поэтому
бессмысленно приписывать Земле неподвижность, равно как и полюсам,
замыкающей мир небесной сферы фиксированных звезд: "Нельзя найти для звезд
середины, равно отстоящей от полюсов" [2, с. 81].
Однако, отвергая неподвижность и центральное положение Земли, Николай
Кузанский не отдавал предпочтения какой-либо иной схеме движения небесных
тел. Но расшатывая традиционное представление о мире, он открыл путь к
десакрализации космологии. Тем самым геоцентризм лишался своего
теологического оправдания.
В то же время космология Николая Кузанского не просто умозрительная
концепция, оторванная от астрономических исследований и наблюдений. Она
имела как философское, так и научное обоснование. Им был выдвинут ряд
плодотворных идей, в частности о движении Земли, о том, что небесные тела
движутся не по правильным окружностям. Космология Кузанского вела к
признанию материального единства земной и "небесной" субстанции: и Земля,
и другие небесные тела признавались одинаково "благородными".
Разрушая старое - и религиозное, и свойственное древним неоплатоникам
- иерархическое представление о мире, Кузанец видит в боге не
"нисхождение", не "опускание" божества до низшей материальной ступени
бытия, а проявление божественного могущества. Поэтому мир рассматривается
им в качестве прекраснейшего божественного творения: "... по красоте
и стройности вещей, которые мы лицезреем, искусство и превосходство бога
поражают нас" [3, с. 61]. Мир прекрасен, и "даже тленность" всего земного
"не есть действительное доказательство" недостатка благородства. Это
последнее положение особенно важно: временное и тленное, оказавшись
результатом "развертывания" вечного первоначала, получает свое
оправдание. Красота мира, проявляющаяся в "универсальной связи" всего
сущего, выявляет внутреннюю стройность творения. Бог, говорит Кузанский,
"пользовался при сотворении мира арифметикой, геометрией, музыкой и
астрономией, всеми искусствами, которые мы также применяем, когда исследуем
соотношение вещей, элементов и движений" [4, с. 106].
Гармония мира находит свое выражение и в человеке - величайшем из
божественных творений, в существе, которому суждено познать бога и
созданный им прекрасный мир. Антопология и гносеология Николая
Кузанского теснейшим образом связаны с его пантеистической онтологией и
космологией.
2.5 Человек микрокосма - наиболее совершенное подобие
природы и бога
Человеческая природа рассматривается Кузанским в качестве высшего и
наиболее значительного божественного творения: она "помещена над всеми
творениями бога". Как будто поставленный на определенной ступени иерархии
человек оказывается обожествленным и уже потому вне иерархическим
существом: природа его "заключает в себе умственную и чувственную природу
и стягивает в себе всю Вселенную: она есть микрокосм, малый мир, как
Страницы: 1, 2, 3, 4
