не самой истории, а истории истории, дает оценку исторических повествований

и пытается исследовать их истинность и достоверность. (Кстати, этот подвид

историографии стал особенно популярным у нас в России в течение последнего

десятилетия.) И, наконец, последним подвидом рефлективной истории является

обобщающая (не всеобщая!), которая руководствуется общими точками зрения на

отдельные общественные предметы и явления (например, история искусства,

история права и т.д.). Такие обобщающие рефлексии естественно находятся в

тесной связи со всей историей народа, и весь вопрос в том, «…выявляется ли

связь целого или этой связи ищут лишь во внешних отношениях». Если

срабатывает первый вариант, то такая рефлективная история превращается в

третий вид, философскую историю.

Далее Гегель обосновывает как само понятие философской истории, так и

его кажущуюся противоречивость. Ведь история, по определению, занимается

лишь тем, что было и есть, а философия — наоборот, порождает собственные

мысли, не принимая в расчет того, что есть. И если бы философия подходила к

истории таким образом, то фактически это было бы не изучение, а

конструирование истории, чего как бы не наблюдается. Поэтому Гегель

говорит, что философия привносит с собой в историю лишь мысль о том, что в

мире господствует разум, а потому всемирно-исторический процесс совершался

и совершается разумно. Разум господствует как в мире вообще, так и в

истории в частности. Это умозаключение является одной из основополагающих

предпосылок всей работы.

Таким образом, Гегель характеризует свое понимание истории как

мыслящее рассмотрение ее. Мир не предоставлен случаю и случайным внешним

причинам, а управляется провидением. Всемирная история с его точки зрения

не есть простое нагромождение тех или других событий, не поле, где

господствуют случайность, произвол и хаотичное переплетение отдельных

человеческих устремлений и чувств и не случайный круговорот общественных

состояний и формаций. По мысли философа, собственно развитие свойственно

только человечеству, так как человеческая история есть высшая сфера, в

которой развивается духовное, мысль, познание. А вместе с этим и

господствующий во вселенной абсолютный разум находит средства своего

конкретного и сознательного воплощения в действительности, средства

познания самого себя как вечной и неисчерпаемой силы совершенствования,

прогресса и возникновения нового. Природе же присущи только простое

изменение и вечное повторение явлений. Поступательного движения в ней нет,

ибо нет в ней и духовной жизни: «…абстрактное изменение вообще,

совершающееся в истории, давно уже было понимаемо в общем виде в том

смысле, что в нем вместе с тем заключается переход к лучшему, к более

совершенному. При всем бесконечном разнообразии изменений, совершающихся в

природе, в них обнаруживается лишь круговращение, которое вечно

повторяется; в природе ничего не ново под луной, и в этом отношении

многообразная игра ее форм вызывает только скуку. Лишь в изменениях,

совершающихся в духовной сфере, возникает новое». То есть всемирная история

совершается исключительно в духовной сфере. Физическая природа, конечно,

тоже играет некоторую роль, но все же субстанциальным является дух и ход

его развития, а, следовательно, необходимо определиться с понятием природы

духа.

Природу духа Гегель объясняет все тем же диалектическим методом:

поскольку сущностью материи (антитезы духа) является тяжесть, постольку

сущностью духа является свобода, и все его свойства соответственно

определяются именно свободой, а, следовательно, свобода является

единственно истинным духом. Отсюда логически вытекает, что история есть

процесс осознания свободы. Каждый народ и каждая эпоха в своем духовном

принципе достигают в осознании свободы только определенной ограниченной

ступени и поэтому должны передать эстафету осознания свободы последующим,

более глубоко охватывающим истину народам и эпохам.

«Восточные народы знали только, что один свободен, а греческий и

римский мир знал, что некоторые свободны, мы же знаем, что свободны все

люди в себе, то есть человек свободен как человек».

Затем философ ставит правомерный вопрос о средствах, благодаря которым

идея свободы реализуется в мире, и ответом на него определяет именно

историческое явление. «Если свобода как таковая, прежде всего, есть

внутреннее понятие, то средства, наоборот, оказываются чем-то внешним, тем,

что является, что непосредственно бросается в глаза и обнаруживается в

истории». Делая далее указание на то, что главную роль в действиях людей

играют их потребности, интересы и страсти, Гегель приходит к

неутешительному выводу о том, что вообще ничто и никогда не осуществлялось

в истории без интереса самих участников — людей. А поскольку интерес

философ логически отождествляет со страстью, то и вывод звучит как «ничто

великое в мире не совершалось без страсти».

Говоря далее о предмете философии истории, Гегель указывает на то, что

в него входят два момента: идея и человеческие страсти. Для иллюстрации

своего тезиса философ использовал весьма образный пример: «Первый момент

составляет основу, второй является уткум великого ковра развернутой перед

нами всемирной истории». Центральным же пунктом и соединением обоих

моментов Гегель определил нравственную свободу в государстве. Причем

государство он рассматривает именно как результат полной реализации духа

(идеи свободы) в наличном бытии, и сильным и благоустроенным оно становится

тогда, если частный интерес граждан соединяется с его общей целью. Когда

достигается такое соединение, наступает период процветания государства, его

доблести, силы и счастья. Но в то же время Гегель утверждает, что всемирная

история создается, пишется только тогда, когда в обществе идет борьба,

когда оно полно живых противоречий и лишь стремится к счастливой жизни.

Сами же «периоды счастья являются в ней пустыми листами, потому что они

являются периодами гармонии, отсутствия противоположности… ничто великое в

мире не совершалось без страсти…». Нельзя рассматривать человека вне его

страстей и интересов, энергии и определенного характера, потому что

«…индивидуум оказывается таким, каким он конкретно существует, не человеком

вообще, потому что такого человека не существует, а определенным

человеком…». Стоит также обратить внимание на высказывание Гегеля о роли

исторических личностей в истории. Ими, по мысли философа, являются те люди,

которые с величайшей проницательностью понимают перспективу исторического

процесса, они «…преследуя свои цели, не сознавали идеи вообще, являясь

практическими деятелями, но в то же время… понимали то, что нужно и что

своевременно».

Истина, по Гегелю, состоит только «в соединении всеобщего, сущего в

себе и для себя вообще с единичным, субъективным». В философии истории эта

истина рассматривается в соответствии с особенностью всемирно-исторического

процесса. Особенность эта — в том, что объективная абсолютная цель

исторического процесса в самом ходе его развития не может адекватно

осознаваться самими участниками: чистая последняя цель истории еще не

является содержанием потребности и интереса. По отношению к этой цели

интерес отдельных участников всемирно-исторического процесса является еще

бессознательным. Тем не менее всеобщее все же содержится в частных целях

отдельных лиц и даже осуществляется благодаря им. Поэтому в философии

истории вопрос об отношении всеобщей цели исторического процесса к частным

целям его единичных участников, принимает форму вопроса о соединении

свободы и необходимости. По мысли философа, происходит это от того, что в

«философии истории» мы «рассматриваем внутренний, в себе и для себя сущий,

духовный процесс как необходимое, а, напротив, то, что в сознательной воле

людей представляется их интересом, приписываем свободе». Переход от

необходимости к свободе предполагает движение разума от постижения бытия в

аспекте единичности и конечности к постижению его в аспекте всеобщности и

бесконечности.

Таким образом, для развития и процветания любого народа необходимо

достижение полной свободы духа и наоборот, полная реализация идеи свободы

возможна только в сильном и процветающем государстве. Во всемирной истории

может быть речь только о таких народах, которые образуют государство.

Государство существует само для себя, а вся ценность человека, его духовная

действительность существует исключительно благодаря государству. В

противоположность мнению о том, что государство есть структура,

ограничивающая свободу человека, Гегель утверждает и успешно доказывает

мысль о том, что государство — это способ осуществления свободы.

«Государство есть духовная идея, проявляющаяся в форме человеческой воли и

ее свободы. Поэтому исторический процесс изменения вообще по существу дела

совершается при посредстве государства, и моменты идеи являются в нем как

различные принципы». То есть, всемирная история представляет собой ход

развития принципа, содержание которого есть сознание свободы.

Итак, по Гегелю, развитие необходимо связано с возникновением нового,

более совершенного, и что это возникновение не есть продукт случайного

стечения обстоятельств. Наоборот, оно внутренне связано и подготовлено всем

ходом жизни старой, предыдущей формы и идет на смену ему по внутренней,

имманентной обусловленности. Общей категорией, объединяющей бесконечную

смену людей и народов, Гегель называет изменение вообще, и «ближайшим

Страницы: 1, 2, 3